Дикари
Шрифт:
Легкий румянец заливает мои щеки, когда я смотрю на него из-под длинных густых ресниц.
— Тебе нравится? — Нервно спрашиваю я, лунный свет, льющийся в окно, делает этот момент еще более волшебным.
— Нравится ли мне? — усмехается он, оскорбленный вопросом. Он медленно идет через мою комнату, каждый шаг заставляет мое сердце биться чуть быстрее, пока он не встает прямо передо мной и не проводит тыльной стороной костяшек пальцев по всей длине моей руки, его тон понижается до легкого шепота. — Ты выглядишь как гребаный ангел, который крадет сердца у каждого мужчины, с которым
Я подхожу к нему, кладу руку ему на грудь, и момент окутывает меня. Мгновенно теряясь в его темных глазах, я касаюсь своими блестящими губами его губ.
— Я люблю тебя, Маркус ДеАнджелис.
Его рука опускается на мою талию, прижимая меня крепче.
— Чертовски верно, любишь, — шепчет он мне в губы. — А теперь позволь мне показать тебя всему гребаному миру, пока я не передумал и не запер тебя здесь для себя.
— Ну что ж, — бормочу я, улыбка появляется на моих губах, когда моя рука ложится в его. — Кто я такая, чтобы лишать массы своей красоты? Пошли.
22
Мои шестидюймовые каблуки-шпильки стучат по дорогому мраморному полу, когда Маркус выводит меня из комнаты и ведет по особняку, достойному королевы. Тихая музыка наполняет дом, а с нижнего этажа доносится волна приглушенной болтовни.
Люди начали появляться полчаса назад, и хотя хорошая хозяйка была бы готова встретить гостей у дверей, я не могла заставить себя прийти первой на вечеринку. Кроме того, если я намереваюсь все сделать правильно, то мне нужно ознаменовать свое торжественное появление, а что может быть лучше для этого, чем войти под руку с Маркусом ДеАнджелисом.
Пока мы идем к массивной лестнице, стоит прекрасная ночь. Я смотрю через окна на фасад дома. Он освещен, как чертова рождественская елка, и у меня в животе зарождаются бабочки. Машины загромождают территорию, выстраиваясь в длинные очереди и подъезжая к круговой дорожке. Гости выходят на улицу в ослепительных костюмах и платьях, от которых у меня перехватывает дыхание. Они поднимаются по парадной лестнице, а их машины отгоняют парковщики, за которых, я уверена, Джованни хорошо заплатил.
Маркус ведет меня к верхней ступеньке, и когда мои каблуки касаются ее, я оглядываю задерживающихся гостей, проходящих через фойе, уже с фужерами шампанского в руках, мои брови начинают хмуриться.
— Я думала, это ежегодный Семейный бал ДеАнджелисов, — бормочу я, держась за сильную руку Маркуса, чтобы не упасть с лестницы. — Кто все эти люди?
— Ты бы поверила, если бы я сказал тебе, что все они здесь, потому что в их жилах течет кровь ДеАнджелисов? — спрашивает он, его взгляд скользит по-моему с озорной искоркой, которая заставляет меня сомневаться в каждом слове, слетающем с его губ.
— Это невозможно, — говорю я, сохраняя свой низкий тон. — Здесь, должно быть, сотни людей.
— Правильно, — говорит он, его рука опускается на мою поясницу. — По моим прикидкам, на этой вечеринке будет около четырехсот гостей,
Мой взгляд сужается, и я замедляю шаг.
— Твои бабушка и дедушка? Как те самые люди, которые вырастили твоего отца? Ты лжешь.
— Клянусь, — говорит он, увлекая меня за собой. — Сегодня здесь собрались поколения мужчин и женщин ДеАнджелис. Поколения прошлые, настоящие и будущие. Это версия эротических снов ФБР.
— Ну и дерьмо.
Мы опускаемся на нижнюю ступеньку, и официант тут же предлагает нам напитки с серебряного подноса, а Маркус без колебаний берет его и выпивает все до последней капли.
— Чертовски верно, — говорит он, и его действия говорят гораздо громче слов. Он ставит пустой бокал обратно и заменяет его двумя новыми, протягивая мне один, прежде чем сделать глоток из своего.
Маркус ведет меня через огромную помещение, и по мере того, как мы приближаемся к широкому входу, болтовня изнутри, кажется, становится громче. Музыка заглушает большую часть происходящего, но по мере того, как начинает прибывать все больше и больше гостей, я могу только представлять, насколько громким и насыщенным будет сегодняшний вечер.
Мы подходим к главным дверям, и головокружительная нервозность разливается по моим венам, заставляя меня схватить Маркуса чуть крепче. Импульсивная потребность сбросить эти нелепые туфли и броситься обратно в свою комнату захлестывает меня, и, словно читая меня, как гребаную книгу, Маркус тащит меня через двери, и меня сразу охватывает благоговейный трепет.
Комната ослепляет меня хрустальной люстрой, обрамленной великолепными шелковыми портьерами, которые становятся шедевром вечера. Я была в этой комнате всего раз или два, и то только потому, что заблудилась, но я могла бы поклясться, что люстры здесь раньше не было. Я могу только представить, сколько, должно быть, стоила эта большая сучка, но, очевидно, деньги не проблема, когда ты самый страшный человек в стране.
Высокие колонны окружают комнату и переливаются нежнейшими огнями, которые придают помещению сияние. Блядь, здесь все выглядит чертовски божественно, но мужчины, которые заполняют комнату, совсем не такие.
Отводя взгляд от впечатляющих украшений и заставляя себя не спрашивать, как, черт возьми, все это удалось собрать так быстро, я сосредотачиваюсь на гостях, нервничая от того, как, кажется, все взгляды устремлены в мою сторону. Прежде чем у меня появляется возможность задать Маркусу вопрос, он допивает то, что осталось в его бокале, за считанные минуты выпивая уже второй. Ставя бокал на поднос официанта у двери, он кладет свою руку поверх моей у своего локтя и тянет меня за собой. Я отвожу взгляд от всех гостей, которые наблюдают за мной, как ястребы, задаваясь вопросом, как, блядь, такое ничтожество, как я, могло стать настолько особенной, чтобы привлечь внимание всех трех знаменитых братьев ДеАнджелис.