Дикари
Шрифт:
Чувствуя, что это становится слишком личным, я собираюсь уйти, но легкое движение заставляет Романа перевести взгляд на меня. Он задерживает мой взгляд на мгновение, прежде чем снова переводит его на Ариану, и на одну ослепительную секунду на меня нахлынул поток воспоминаний, каждое из которых заставило меня сжать бедра.
— Я бы не вернулся к тебе, даже если бы ты была последней женщиной на земле, даже для быстрого траха. Я двигаюсь дальше, — говорит он, его взгляд снова быстро скользит к моему, прежде чем вернуться к женщине, которая вонзила нож прямо ему в грудь. — У нас с тобой все было кончено
Роман делает шаг к двери, берется за ручку и широко распахивает ее, позволяя прохладному утреннему ветерку яростно обдувать ее, сдувая волосы с лица. Роман не произносит больше ни слова, пока она пытается поймать его взгляд, но он отказывается и позволяет скучающему выражению остаться на его лице.
Секунды идут, и, поскольку у нее совершенно нет выбора, она издает болезненный рык и выходит за дверь, волоча за собой свой Louis Vuitton. Как только она переступает порог, Роман с громким стуком захлопывает дверь и отходит в сторону, чтобы понаблюдать за ней из окна и убедиться, что она уходит.
Проходят минуты, пока я не слышу едва уловимый звук автомобиля, и не проходит и минуты, как Ариана нажимает на газ и уносится прочь, надеясь больше никогда не вернуться.
Уверенный, что она ушла из нашей жизни навсегда, Роман поворачивается ко мне лицом, его глубокий взгляд задерживается на моих голубых глазах, затем, слишком быстро, он отводит взгляд, разворачивается на каблуках и уходит.
21
Мой рот едва вмещает бургер, и я с трудом пытаюсь откусить кусочек. Не знаю, почему я сделала его таким чертовски большим, но вариантов было слишком много. Что я могу сказать? Я девушка, которая любит всего понемногу… а может, и помногу.
Соус вытекает снизу, и я пытаюсь поймать его до того, как он размажется по мраморному полу, но, естественно, координировать себя, бургер и соус одновременно — все равно что строить ракету и учиться управлять этой дурацкой штукой.
Соус стекает прямо на переднюю часть моей обрезанной майки, и пока я пытаюсь не испортить ее еще больше, содержимое бургера вываливается прямо на пол.
— Нет, нет, нет, нет, нет, — кричу я, когда мясная котлета разлетается по полу в смеси помидоров, листьев салата и огурцов, оставляя у меня в руках только пустую булочку для бургера.
У меня щемит сердце, когда я смотрю на то, что должно было стать лучшим бургером в моей жизни. Я даже сбрызнула соусом как надо.
— Приберитесь в двенадцатом проходе, — кричу я. — Дил? Доу? Где вы, большие ублюдки?
При звуке их имен огромные черные как смоль волки врываются в особняк, щелканье их когтей по мраморному полу разносится по дому, точно сообщая мне, где они находятся. Их большие волчьи задницы выскакивают из-за угла и устремляются ко мне.
При виде беспорядка из еды на полу они ускоряют шаг, и мои глаза вылезают из орбит. Они бегут слишком быстро.
— Черт, — паникую я, даже не позволяя себе возмутиться тем, что Дил бежит на полной скорости, несмотря на тот факт, что он все еще должен
Язык Дила вываливается изо рта, и я вспоминаю, на кого, блядь, я ору. Этих здоровенных ублюдков ничем не остановить. Приходится либо убираться с их пути, либо рисковать быть растоптанной.
Приближаясь к месиву из бургера, волки нажимают на тормоза, недооценивая свою скорость, и скользят прямо по полированному мрамору, проносясь мимо бургера прямо мне в ноги, прежде чем я успеваю полностью скрыться. Пронзительный крик вырывается из моей груди, когда мы превращаемся в месиво конечностей на полу. Я едва не врезаюсь в противоположную стену, а волки тут же поднимаются и набрасываются на бургер, как будто они даже не понимают, что моя жизнь только что промелькнула у меня перед глазами.
Я сбрасываю их с себя, прежде чем подползти к массивному окну и ухватиться за небольшой выступ, чтобы подтянуться, но только я добираюсь до окна и поднимаюсь, как вспышка движения привлекает мое внимание. Я резко поворачиваю голову, уставившись на длинную подъездную дорожку, к которой подъезжают три больших черных фургона.
Паника охватывает меня, и мои глаза расширяются от страха.
— ЭЭЭЭМ, ПАРНИ, — кричу я на весь большой дом, срываясь с места и мчась через дом туда, где я в последний раз видела Маркуса. — У НАС ГОСТИ.
Я добираюсь до главного фойе, когда обнаруживаю, что все трое парней несутся ко мне, их острые взгляды скользят по мне, прежде чем остановиться на окнах парадного входа. Они выглядывают наружу, чтобы увидеть черные фургоны, в то время как я молча впадаю в панику.
— Блядь, — бурчит Роман себе под нос, вероятно, раздраженный на себя из-за того, что мы все четверо пропустили фургоны, въезжающие через главные ворота, но попасть внутрь они могли, только зная код.
— Кто это? — Я быстро спрашиваю, когда Маркус оборачивается, чтобы схватить меня за руку и оттащить в какой-то нелепой попытке уберечь от любой угрозы, которая вот-вот ворвется в дверь.
Он качает головой.
— Понятия не имею, но, судя по моему опыту, фургон — это плохо. А уж три… это просто катастрофа.
— Что? — Я дышу, мои глаза вылезают из орбит, когда Леви устраивается в углу большого окна от пола до потолка и вытаскивает пистолет сзади из штанов, что дает ему идеальную позицию для отражения любых угроз.
Он некоторое время наблюдает за ними, его спина выпрямляется, когда водители выходят из фургонов и направляются к задней части машин. Брови Леви хмурятся, он внимательно наблюдает за тем, как Роман готовит оружие для атаки.
— Что-то не так, — бормочет Леви. — Я не думаю, что это засада.
Роман усмехается, продолжая готовить оружие.
— Ты действительно хочешь так рисковать? — спрашивает он, пристально глядя на своего младшего брата.
Леви качает головой.
— Я готов пойти любым путем. Я просто не думаю, что это то, о чем мы все думаем, — комментирует он, снова переводя взгляд в окно. — Они открывают заднюю часть первого фургона.
Фойе заполняет тишина, и Маркус немедленно снова выталкивает меня из комнаты, но я ни за что на свете не собираюсь никуда уходить. Я остаюсь с ребятами, там, где я могу видеть их все время. Мне слишком часто не везет в одиночку.