Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Я люблю тебя, Егор. — выбиваю автоматной очередью, испытывая острую необходимость в этом признании.
Он всегда говорит первый. Всегда. Сама не знаю почему, но я только отвечаю. А сейчас… Сейчас я говорю раньше, чем услышу эти слова от него.
Гора довольно улыбается и всасывает в рот мою нижнюю губу. Жадно посасывая, неспешными мазками влажной плотью горячего языка гладит. Дрожью заходится всё тело. Стайки мурашек зарождаются под его пальцами и разбегаются в стороны, пока не покрывают каждый миллиметр разгорячённой
— Я тоже люблю тебя, моя нежная, ласковая девочка. — хрипит парень, ловким движением опрокидывая меня на спину и накрывая сталью раскалённого рельефного тела. — Дикарка… — ползёт губами по горлу вниз. — Моя Дианка… — втягивает кожу сбоку, прижимая язык в пульсирующей венке. Уверена, что он ощущает им все вибрации моего бушующего сердца, которое на нереальных для человеческого организма скоростях гонит по венам кипящую кровь. — Как меня прёт от тебя. Блядь, Ди, скажи, что ты готова, потому что я не могу больше ждать. Меня, сука, на куски разрывает. — вбивается твёрдым членом вниз живота.
— Я готова… Я готова… Мокрая… Очень… Сейчас… — выдыхаю несвязным набором глухие слова.
— Примешь? Без подготовки? Не вытяну больше. Хочу… Хочу тебя…
— Да… Да… Да! Приму, любимый. Давай… Давай!!! — кричу, когда он стягивает с меня домашние штаны вместе с мокрыми насквозь трусами.
Трогает пальцами промежность, убеждаясь, что смазки достаточно. Поднимаясь, одним рывком стягивает через голову футболку. Как загипнотизированная, тянусь к нему, ощупывая кончиками пальцев выпуклые мышцы на груди и руках. Спускаюсь к твёрдому прессу. Только касаюсь, а мышцы его живота резко сокращаются. Дыхание Егора замирает, а потом рывком с хрипом вылетает изо рта. Он спускает штаны вместе с боксерами, освобождая огромный, готовый к бою ствол, увитый тёмной паутиной вен. Переступив ворох одежды, вытаскивает из тумбочки абсолютно новую пачку презервативов.
— А где те? — выбиваю как в дурмане.
Он бросает на меня тяжёлый потемневший взгляд бирюзовых глаз, явно не догоняя, что я имею ввиду. Но быстро понимает и срывает плёнку с пачки.
— Выбросил. Не хотел, чтобы у моей ревнивицы был повод для истерики. — высекает с кривой усмешкой.
Достаёт блестящую ленту и отрывает один квадратик. Зубами разрывает фольгу. Приложив желтоватое колечко к толстой, переполненной кровью головке, медленно раскатывает по всему стволу. Как заворожённая, наблюдаю за его движениями, еле сдерживаясь, чтобы не попросить его дать сделать это самой.
Подворачиваю губы внутрь, надрывно и тяжело дыша.
Егор в два шага пересекает обратное пространство и, как пушинку, подтягивает меня вверх по матрацу, укладывая поперёк широкой кровати. Падает сверху, вжимая меня в мягкую постель. Своим весом передавливает рёбра, лишая возможности дышать, но она мне и не нужна. Я вдыхаю вкус его голодного поцелуя. Грудь расплющивается о его грудную клетку, словно у меня не тройка, а минус ноль, с твёрдыми сосками, которые причиняют болезненный дискомфорт нам обоим.
Его язык ведёт хитрую игру с моим. Поддевает его, сплетается, обводит кругами, дразнит ласковыми поглаживаниями почти до основания. Зарываюсь пальцами в его белые волосы, путаюсь в них, сгребаю в кулаки, прибивая его голову всё ближе. Неосмысленно двигаю своими бёдрами навстречу его настолько, насколько позволяет тяжесть его тела.
Знаю же, что он и сам выезжает сейчас на силе воли, чтобы свести меня с ума.
Оттягиваю его за волосы, разрывая поцелуй. Он, тяжело дыша, утыкается лоб в лоб.
— Что, Котёнок? — выталкивает сипом.
— Давай, любимый. Я хочу, чтобы ты был во мне. — толкаю дрожащими интонациями.
Он дробью выдыхает и снова целует. Приподнимаясь, ногами шире расталкивает мои бёдра, но не останавливает контакта губ и языков. Сдавливает в ладони ствол и прижимает к моей щёлке. Подняв голову, смотрит в глаза. С трудом фокусирую размазанный взгляд на его лице и киваю. Он водит членом между половых губ, измазывая в моих соках. Уверенным движением размазывает по поблескивающему презервативу.
Это одновременно и завораживающе, и отталкивающе. Кажется неестественным. Я впервые вижу его агрегат в резине, и мне это не нравится.
— Я буду входить медленно, Диана. Если будет больно или неприятно…
Прикладываю три пальца к его губам, не давая договорить. Оторвав тяжёлую голову, легонько касаюсь его носа, а затем и губ.
— Я остановлю тебя. — вру, потому что знаю, что даже если боль и будет, то я стерплю, чтобы получить удовольствие, которое может доставить только он.
Падаю обратно, а парень всё так же нависает сверху, держа упор на одной руке. Первый короткий толчок ощущается так, словно он сейчас разорвёт меня на части. В первый раз он вошёл одним рывком, а сейчас я чувствую, как медленно он продвигается вглубь моего практически девственного тела. Как растягивает под себя. Как заполняет собой до краёв. Чем глубже он продвигается, тем поверхностнее и короче становятся мои вдохи. Несмотря на остроту ощущений, успеваю понять, что мне не нравится, как воспринимается латекс моим организмом.
Егор замирает, внимательно изучая моё лицо, каждую эмоцию, которые я не умею скрывать.
Неосознанно дёрнув бёдрами, сдавливаю внутренними мышцами твердокаменную эрекцию. Оба ощущаем одно и тоже. Наши хриплые протяжные стоны сливаются в один чувственно-пошлый звук.
— Больно, малышка? — хрипом выписывает, судорожно хлебнув кислорода.
— Нет, Егор. — сдавливаю руками его щёки. — Непривычно. Как в первый раз, только без боли. Он та-акой большой. Я просто боюсь, что не смогу принять его. — закрываю ладонями лицо и пищу. — Я знаю, что это глупо, но ничего не могу с этим сделать.