Дикая охота

Бутусова Лена

Девушка смотрела на всю эту беспокойную суматоху с раздражением и завистью. Она бы тоже хотела, чтобы именитые чародеи и волшебники со всей страны приехали посмотреть на нее и порадоваться ее успехам. Хотела, чтобы ради нее случилось что-то значимое. А вместо этого она с самого утра подрезала клубничные усы и сражалась с сорняками. Все, как всегда. Девушка частенько чувствовала себя просто хозяйственной принадлежностью, удобной, практичной и почти что бессловесной. А между тем она была не только красива, несмотря на уродливый шрам, но еще сообразительна и имела неплохие магические задатки. Нирина сама неоднократно говорила об этом, каждый раз, впрочем, напоминая,

что учиться магии Тае нельзя. Девушка мечтала о том, что когда-нибудь какой-нибудь отчаянный волшебник не побоится укротить ее искалеченную дикую силу и возьмется за ее обучение. Но, увы, мечты оставались мечтами, и за тот год, что Тая провела в пансионе для одаренных девушек, подобного смельчака ей не встретилось. Да, и где его было встретить? Гости в обители бывали нечасто, а ее пределов Тая не покидала ни разу.

Девушка исподлобья следила за беготней младших учениц, сидя в клубничной грядке. В какой-то момент одна из девочек, заигравшись, с разбегу влетела в огород, запуталась ногами в клубничных усах и едва не упала. Девчонка резко затормозила, расставив руки в стороны, словно курица крылья, и обдав Таю комьями черной земли, веером вылетевшей из-под ее башмачков.

Тая инстинктивно прикрыла лицо от грязи. Недовольно проворчала:

– Смотри, осторожнее, клубнику же затопчешь.

Девчонка тут же заозиралась, выискивая глазами источник нравоучительных наставлений:

– Ой, Метка, это ты тут! Так славно сливаешься с кустиками, что тебя и не видно.

Малышка захихикала, затем неожиданно зло скривилась и, размахнувшись ногой, послала Тае в лицо новую порцию земляных комьев:

– Еще хочешь? – девочка спросила с вызовом. – Мне кажется, так ты будешь только краше, хотя бы метки твоей не будет видно.

Тая закрыла лицо руками, защищаясь от грязи, а маленькая хулиганка уже звала своих подружек:

– Эй, девчонки, смотрите, кто тут есть!

Тут же набежала стайка младших учениц и с искренней детской жестокостью принялась дразнить Таю:

– Метка-Метка, спряталась в кустиках!

– От нас не спрячешься! – кричали с другой стороны толпы, и кто-то из малышек повторил размашистое движение ногой, закинув в Таю еще один ошметок огородной земли.

Забаву тут же подхватили все остальные, и в несчастную девушку полетели куски грязи вперемешку и раздавленными ярко-алыми клубничинами и даже целые ягодные кустики, выдранные с корнем.

Тая беспомощно взвизгнула, попытавшись закрыться от потока оскорблений и грязи:

– Метка-Метка, чудище лесное! Как тебе Полнолуние? Луна в лес не зовет?

Тая тихо всхлипывала, не зная, как прекратить эту пытку: бежать было некуда, девчонки окружили ее с трех сторон, а с четвертой стояла стена хозяйственного блока. Звать на помощь было бесполезно – никто из старших учениц не встанет на ее защиту и лишь только добавит тумаков от себя.

Казалось, этот ужас будет длиться бесконечно. Младшие послушницы переворошили добрую треть клубничного огорода, полностью испортив всю Таину работу за два дня, перетоптав ягоды и поломав ягодные кусты.

– Немедленно прекратить!

Над огородом пронесся громоподобный окрик Нирины. Настоятельница быстрым шагом двигалась к стайке хулиганок, а те замерли, словно воробышки, не смея пошевелиться.

Нирина приблизилась и обвела место побоища сердитым взглядом:

– Кто зачинщик? – был единственный вопрос, и десяток пальчиков тут же указали на Таю. А девушка даже не видела этого, тщетно пытаясь вытереть глаза от песка и выбирая из волос обрывки клубничных усов.

Настоятельница

недовольно поджала губы:

– Тая!

– Да, матушка, – девушка тут же подскочила на ноги.

Выглядела она жалко. Все ее платье было измазано ярко-алым клубничным соком, точно кровью, и черной огородной землей.

Нирина тяжело вздохнула:

– Иди в моечную, приведи себя в порядок.

Тая кивнула, едва сдерживая слезы обиды:

– Да, матушка.

– А потом вернешься и наведешь порядок в огороде.

Юная служанка подхватила испачканные юбки и бросилась прочь, размазывая по лицу слезы вперемешку с грязью.

– А вы все, – Нирина тут же обратила не менее суровый взгляд на младших учениц, – получите строгий выговор с записью в журнале.

С этими словами настоятельница покинула огород, а разом заскучавшие послушницы бесцельно разбрелись по двору.

***

Едва сдерживая всхлипы, Тая вбежала в моечную. Закрыла за собой дверь, навалилась на нее всем телом, словно отгораживаясь от злого и несправедливого мира, и, наконец, разрыдалась.

Она плакала долго и горько, утирая лицо грязным подолом платья. Так, как не плакала уже давно, загнав слезы глубоко внутрь себя, отгородившись ото всех ледяным панцирем. И вот, этот панцирь начал таять и потек горячими слезами. Быть может, виной тому был вчерашний ночной гость? Он разбудил в Тае что-то новое, будоражащее, но не стал пользоваться ею, хотя мог. Нирина отдала ему девушку на откуп, это было понятно, но незнакомец не тронул ее, не приняв этой жертвы. Тая вспомнила светло-карие глаза постояльца, похожие на две капли растопленного меда, их взгляд, такой же сладкий и текучий, и слезы ее разом высохли.

Девушка скинула с себя испорченное платье и принялась искать кадушку, чтобы в ней помыться, а затем и постирать одежду. Также как и остальные послушницы, она носила простого кроя платье до колена. Только у Таи оно было пошито из грубой рогожки, практичной и плотной, которая меньше пачкалась от земляных работ, да и вообще требовала немного усилий по уходу за собой, а вот все прочие ученицы как только не соревновались друг с другом в изысканности ткани. Ведь кроить одежду по другим лекалам Нирина не разрешала, считая, что все послушницы должны выглядеть одинаково, потому они и старались превзойти подруг хотя бы в качестве и дороговизне ткани. Все одно уход за одеждой учениц возлагался на сестру-хозяйку и ее бытовые заклинания.

Большой медный таз стоял, прислоненным к стене. Тая приблизилась, и ее ладная фигурка, точно в зеркале, отразилась в его гладком донышке. Девушка принялась разглядывать себя. Хоть изображение получилось не очень хорошим, но даже то, что Тая увидела, заставило ее испытать странное томительное волнение.

У Таи была высокая, по-девичьи упругая грудь с большими темными сосками. Обычно они были мягкими, и Тая не особо обращала внимание на эту часть своего тела, но сейчас соски стояли торчком, совсем как вчера вечером, когда к ним прикасался мужчина. Тая склонила голову к плечу и провела ладонями по своей талии. Ей вспомнились игры Сьерры и Лилы в спальне, и она сжала руками собственную грудь. Ощущение ей понравилось, и девушка принялась мять ее, точно также как это делала Сьерра. Дыхание Таи участилось, она уже забыла о стирке, увлеченная новой забавой. Соски стали еще тверже и, вспомнив, что накануне делал с ними Дар Ветер, Тая сжала их пальцами. Принялась осторожно массировать и потягивать. Казалось, что от этих несмелых ласк грудь ее затвердела, и Тая почувствовала в ней болезненную ломоту. И снова между ее ног стало очень сыро.