Дикая роза

Доннелли Дженнифер

– Толщина киля – семь футов. Толщина корпуса в разных местах от полутора до двух с половиной футов. Число переборок в два раза больше, чем на кораблях такого класса. Толщина носа в месте соприкосновения со льдом больше четырех футов, – говорил Шеклтон, упреждая вопросы Шейми.

Шейми восхищенно кивал, хотя и не слишком хотел показывать свое восхищение. Его бы больше устроило, если бы корабль имел недостатки: какой-нибудь жуткий изъян в проекте или в конструкции. Словом, что-то, дающее ему повод не отправиться в экспедицию, остаться в Лондоне и занять предложенную должность в КГО. Остаться с Дженни.

– А

двигатель? – спросил Шейми.

– Паровой, на угле. Скорость более десяти узлов, – ответил Шеклтон.

Он продолжал рассказывать о многочисленных достоинствах корабля, рассчитанного на плавание в полярных условиях. Корабль был построен из дуба, норвежской ели и железного дерева. Экскурсия длилась больше часа. Шеклтон водил Шейми по палубе, затем они спустились вниз, где располагались капитанская каюта и каюты экипажа, моторный отсек, кухня. Потом осмотрели трюм и снова поднялись на палубу.

Шеклтон зажег сигарету, передал Шейми, а себе достал другую.

– Как понимаешь, парень, я позвал тебя сюда не ириски сосать.

– Я так и думал, сэр.

– Я собираюсь в новую экспедицию.

– Слышал об этом.

– Вы тогда нашли Южный полюс, но на этом исследование Антарктики не заканчивается. Я хочу совершить бросок через Антарктический континент. Две группы. Два корабля. «Эндьюранс» отправится к морю Уэдделла, высадит свою группу в заливе Фазеля, откуда они начнут путешествие через полюс, к морю Росса.

– А как же снаряжение и припасы? – перебил Шеклтона Шейми, сразу вспомнив, как много значили для успеха экспедиции Амундсена тщательное планирование необходимых запасов еды и питья, а также обеспеченность утепленными палатками и спальными мешками. – Группе, которая высадится на берегу моря Уэдделла, просто не хватит сил, чтобы тащить достаточные запасы всего необходимого через весь континент.

– Вот здесь в игру и вступит вторая группа, – улыбнулся Шеклтон. – Когда первая направится к морю Уэдделла, другой корабль доставит вторую группу к проливу Мак-Мердо в море Росса. Там они устроят базовый лагерь и совершат переход по берегу моря Росса, оставляя запасы продовольствия и топлива на ледяном шельфе Росса и леднике Бирдмора. Эти запасы помогут первой группе завершить переход. В какой-то момент обе группы встретятся, и первый трансантарктический бросок будет осуществлен.

Шейми задумался над планом Шеклтона.

– Это может удаться, – наконец сказал он.

– Может? Никаких «может». Мой план обязательно удастся! – прорычал Шеклон.

В голосе Эрнеста Шеклтона слышалось воодушевление. С таким же воодушевлением он когда-то читал лекцию в Королевском географическом обществе, покорившую Шейми, после чего семнадцатилетний парень решил взять Шеклтона измором и стать участником экспедиции на «Дискавери».

– Когда у вас, сэр, появляется цель, у вас словно вырастают крылья, – сказал Шейми.

– Цель – это все, парень. Ты это знаешь не хуже меня. Потому я и зову тебя с собой. В тебе еще остался прежний запал? Или позволишь Клементсу превратить тебя в конторского служащего?

Шейми засмеялся, но затем, к своему ужасу, обнаружил, что ему нечем ответить.

Остался ли во мне прежний запал? – мысленно спросил себя он.

Он вспомнил плавание на «Дискавери»

и поход к Южному полюсу. Вспомнил суровую, завораживающую красоту Антарктики: серо-стальные моря, ледяные просторы и безграничность ночного неба. Никакого сравнения с небом Лондона или Нью-Йорка, где искусственное освещение и туман вперемешку с дымом затеняют звезды. Небо над Антарктикой было таким ясным, таким невыразимо безмятежным, словно он впервые увидел небеса. Ночами ему часто казалось: протяни руку – и он коснется звезд, собирая их, как пригоршни бриллиантов.

Чаще всего Шейми вспоминались смертельно опасные переходы к полюсу. Первый раз, идя с Шеклтоном, они были вынуждены повернуть назад, когда до полюса оставалась какая-то сотня миль. Не сделай они этого, экспедиция погибла бы. Во второй раз, с Амундсеном, они достигли полюса. А сколько сил отнимала каждая экспедиция. После экспедиции прошло два года, но только сейчас он более или менее вернулся к нормальной жизни. Экспедиция, в которую звал его Шеклтон, отнимет еще два, а то и три. К моменту возвращения он станет заметно старше. А как же Дженни? Станет ли она его дожидаться? И хотелось ли ему, чтобы она ждала?

– Ну так как, парень? – напирал Шеклтон.

Шейми беспомощно пожал плечами:

– Можно мне подумать, сэр? Боюсь, сейчас я не знаю.

– Не знаешь? – недоверчиво переспросил Шеклтон. – Как это ты не знаешь? Черт тебя побери, парень, где твое сердце?!

Хороший вопрос, подумал Шейми. В самом деле, где? Оставил на Килиманджаро? Потерял в ледяных антарктических океанах? Или его сердце находилось в Лондоне, с Дженни Уилкотт?

Глядя поверх Шеклтона, на соседние корабли, покачивающиеся у причала, Шейми с болезненной грустью понял, что знает ответ. Признаваться в этом не хотелось, поскольку всегда так мучительно желать то, чего ты никогда не получишь, но ответ он знал. Его сердце по-прежнему находилось там, где было всегда, храня верность необузданной, бесстрашной девчонке. Девчонке, которую он никогда не увидит снова. Как он хотел избавиться от этой привязанности.

– Дело в женщине, да? – вздохнув, спросил Шеклтон.

– Да, – коротко ответил Шейми.

– Так женись на ней, уложи в постель и плыви со мной.

Шейми засмеялся:

– Жаль, что не все так просто, сэр.

– Послушай, парень, сейчас только март, – уже мягче заговорил Шеклтон. – Я отплыву не раньше августа, если не позже. Не торопись. Все хорошенько обдумай. Я хочу, чтобы ты был в составе экспедиции. Сам знаешь. Но ты должен поступать так, как лучше для тебя.

– Да, сэр. Спасибо. Я подумаю, – сказал он Шеклтону.

Если бы я знал, что для меня лучше, мысленно добавил он.

Глава 15

Макс фон Брандт глубоко затянулся сигаретой и медленно выпустил дым. Облако дыма было сейчас как нельзя кстати, помогая маскировать зловоние.

Он сидел на единственном стуле комнаты, занимаемой им в «Даффинс». Напротив, на кровати, сидела Глэдис Бигелоу. Она вздрагивала от рыданий. Ее дважды вытошнило прямо на кровать и, судя по всему, вскоре вытошнит снова. Макс сорвал с кровати одеяло, простыни, прихватил подушку и снес вниз, бросив в мусорный бак. Однако запах блевотины все равно сохранялся.