Дикая стая
Шрифт:
— Пакуй всех в машину! — спешили опера, заталкивали ребят в тесный кузов.
Очень быстро их привезли в милицию, разбросали по камерам, а оперативники доставили в отдел двух учительниц, приехавших в поселок по приглашению отдела образования.
Еще по дороге в милицию обе девицы возмущались дремучестью местных органов и грозили, что покинут глухомань, как только выйдут из милиции.
— Вы хотя бы подумали об учительском авторитете! Разве мыслимо вести нас через весь поселок, на виду у всех жителей, учеников? Вам плевать, а нам после такого входить в класс, работать с детьми! Вы потом будете извиняться
— Имейте в виду, сегодняшним поступком вы выкопали под Рогачева большую яму! И не только под него! Под всех!
Оперативники не реагировали. Они вели девок молча. Доставив их в кабинет к следователю, тихо вышли и вздохнули за дверью:
— Уф-ф, черт! Еле сдержался, чтоб не вломить стерве по соплям. Пусть бы умылась своим дерьмом! Еще нас быдлом назвала!
— Обе суки отпетые! Та, которую я вел, вовсе матом крыла. Вот тебе и учителя! — расхохотались оперативники.
В милиции допоздна горел свет. Во всех кабинетах шла напряженная работа.
Даже без заключения судмедэксперта было понятно, что Димка Шинкарев умер не своей смертью, что и подтверждал осмотр внешних и внутренних органов.
— Смотрите, даже шило применялось!
— Да уж! Мочили злобно, жестоко! — согласился эксперт с патологоанатомом, указав на запекшуюся кровь на внутренних органах.
— Всей бандой метелили, озверело топтались по пацану. Но за что так яростно? — недоумевали оба.
— Колись сам, пока я тебе не помог открыть пасть! Тогда не так взвоешь! — подошел следователь к самому старшему из ребят.
— Не убивали мы его! — канючил тот.
Следователь не выдержал, влепил пощечину. Пацан напрягся, умолк.
— За что убили? — повторил вопрос следователь и снова подошел вплотную.
— Не трогали его!
От удара в зубы кулаком пацан взвыл от боли. Прикрыл рот рукой.
— За что?! — заорал следователь, свирепея.
Следующий удар пришелся в переносицу. Перед
глазами пацана вспыхнула яркая радуга.
— За что?
Мальчишка потерял сознание.
— Слабак! Ребята, унесите этого, следующего ведите! — скомандовал следователь оперативникам.
Бледный долговязый, худой мальчишка дрожал осиновым листом. Он видел того, первого, которого мешком бросили в камеру. Этот очень боялся боли. Он еще совсем недавно был низкорослым, а за полгода вдруг вымахал в настоящего дядьку, но не успел свыкнуться сам с собой. И хотя внешне стал похож на парня, в душе так и остался визгливым, беспомощным и слабым.
— За что убили Дмитрия? — услышал совсем рядом.
— Я не убивал!
— А кто? — подскочил следователь.
— Другие…
— Кто они? Давай, назови имена, фамилии!
Пацан молчал.
— Тебе помочь вспомнить? — тряхнул слегка.
Мальчишка понял, если будет молчать, его измесят в котлету как предыдущего.
— Я с девками был, а остальные мочили Шмыря, — сказал заикаясь.
— За что убили? — сел за протокол следователь.
— Из-за «метелок»! Димон достал всех. Стал клеиться в наглую к ним. Ну, а они еще не готовы были, не окосели. Надо было добавить, а он полез к трусам. «Метелка» ему в рожу сунула. Кореш завалил и стал с нее барахло рвать в клочья. Хотел в Питер мужиком возникнуть, но «метелка» с ним отказалась трахнуться, и на групповуху не уломали. А Димону по хрену, решил
— А что дальше?
— Ничего! Я нарисовался, когда Димон был жмуром. Не знаю, кто уделал, но ни я и ни девки. После всего сбросили его в лодку, пацаны сами со жмуром справились. Я девок проводил и сам домой пошел. Кореши мне сказали, что Димона ночью сунули под корягу, под мост. И если он вдруг всплывет или его найдут, чтоб на Гошку «стрелки перевели», а мы отмажемся.
— Ваши девки знали, что Димка убит?
— Не-ет! Им вякнули, что он вырубился от водки. Успокоили его, чтоб не мешал всем. А им плевать на Димку было. Они и не глянули на него. Ох, и рассвирепел за это кореш! Одной в морду насовал, а она все равно не поддалась ему. Вякнула, что не хочет развращать малолетку.
Допросы длились всю ночь. Пацаны и девки признались в убийстве Димки Шинкарева.
Утром Стас Рогачев пришел на работу немного позднее. Когда следователь доложил ему о результате допросов, Стас достал из сейфа заранее подготовленные документы Гошки и, отдав следователю, попросил:
— Передай их ему сам. Сумел задержать, теперь освободи! Пусть уезжает от нас навсегда. Мне стыдно, поверишь, смотреть ему в глаза. Я знал, что он не виноват. Не мог убить мальчишку. Его убийц мы вырастили у себя, здесь, на воле! За что, возможно, не раз поплатимся, — Рогачев набрал номер телефона старшего Шинкарева и попросил его прийти в милицию. — Услышите результаты допросов! Нет, ни поселенец, ни чужие, а друзья вашего сына виновны в смерти Дмитрия. Я зачитаю вам их показания! — пообещал Стас.
В это время оперативники вывели из камеры Георгия Корнеева. Следователь отдал ему документы, похлопал по плечу, сказал:
— Прости, Гош! Ты не виноват. Я погорячился. Сам знаешь, работа у меня собачья! Считай, что я малость перебрал. Слышь? Ну, а по пьянке чего не бывает?
— Иди ты на хер! — трясло Гошу.
— Слушай, быдло, если с тобой звенят по-человечески, чего тут щеришься? Иль мне добавить тебе? С какой сырости хвост распустил? Устал дышать нормально, козел? Забирай свои ксивы и отваливай отсюда, чтоб никогда здесь не увиделись!
Гошка вырвал документы, пошел вниз по ступеням. Оглянулся назад на секунду.
— Пшел вон, пропадлина! Мне не попался, другой заграбастает тебя! — крикнул вслед следователь.
— Чтоб вы сдохли, мусора проклятые! Волчья стая! Да разве вы люди? Зверье! — ступил во двор и, пройдя его торопливо, пошел домой без оглядки, не здороваясь ни с кем.
Его кто-то окликнул. Человек лишь ускорил шаги. Он возненавидел поселок и его жителей. Вот мелькнуло лицо старшего Шинкарева, тот спешил в милицию. Лицо черное, глаза запали. Еще бы! Всю ночь просидел возле сына, похоронив с ним все свои надежды и мечты. Он поклялся мертвому отомстить за смерть, потому что своя жизнь перестала быть нужной.