Дикая весна
Шрифт:
Она качает головой.
– Понятия не имею.
– Зак?
– Это не обычное ограбление. И не хулиганство. В этом можно быть уверенным. А если б кто-то хотел взорвать банкомат, то сделал бы это ночью, а не среди бела дня, когда вокруг масса народу… Нет, тут что-то другое.
Они стоят молча. Потом Зак произносит:
– Мне не хочется даже думать об этом, но вдруг Карим прав, когда говорит, что это теракт с международными связями? А что, если это исламские террористы? Но тогда каким ветром их, черт подери, занесло в Линчёпинг?
Еще некоторое
«Да, – думает Малин. – Зачем террористам взрывать бомбу именно в Линчёпинге – других мест не нашлось? Но с другой стороны – почему бы и нет? Квартира в Шеггеторпе, или Рюде, или Берге вполне могла стать штаб-квартирой террористов с таким же успехом, как квартира в Русенгорде, Мадриде или Париже».
Полицейские в форме, которым только что отдал приказ Карим, прогоняют с площади журналистов, фотографов и любопытных – и Малин видит, как молодой начальник полиции города берет под контроль ситуацию, которую не найти ни в одном сборнике инструкций. В состоянии ли он, крещеный курд, представить себе, что за терактом могут стоять исламисты? Само собой. А какой религии придерживаются большинство курдов? Кто они – шииты? Или сунниты?
Сотрудники «Скорой помощи»» и пожарные увозят с площади раненых, в то время как Бёрье Сверд уводит белого песика в сторону Госпитальной площади.
Вскоре все подходы к площади перегорожены бело-голубыми лентами.
– Что же это могло быть? – снова произносит Свен.
Все трое ощущают, как пассивность растекается по телу, словно парализующий яд, но ни один из них не в состоянии из нее вырваться, словно все они ожидали от этого дня чего угодно – но только не того, что случилось. Словно те силы, которые вырвались наружу в этом городе, кажутся им чуждыми и почти сверхъестественными, а ответственность, возложенная на их плечи, стала непосильной еще до того, как они приняли ее на себя.
Затем они переглядываются, словно все трое хотят спросить друг друга: «С какого же конца нам взяться за это дело?»
– Как прошли похороны? – спрашивает наконец Свен.
– Да, как все прошло? – вторит Шёману Зак.
Малин стоит, уставившись на коллег, переводит взгляд с одного на другого, отказываясь отвечать на этот идиотский вопрос. Как им в голову могло прийти, что у нее есть время думать о похоронах?
– Нам придется вызвать всех прямо сейчас, – произносит Свен. – Всех, кто сегодня выходной: Юхана, Вальдемара… Всех до одного. Начнем с этого. Не так ли?
Он указывает рукой в сторону площади, выбитых окон отеля. «Вид у него усталый, – думает Малин. – Я впервые заметила, как он постарел».
– Мы останемся здесь, допросим как можно больше народу, – продолжает Свен. – Затем я поручу Аранссону, чтобы всех, кто был на площади или вблизи нее, допросили. Как уже было сказано, перед взрывом никаких попыток ограбления банка не предпринималось. Сотрудники банка сидят в конференц-зале. Когда я только что заходил туда, они были спокойны – похоже, никто не пострадал, взрывная волна была направлена вовне. Я переговорил с директором
В ушах у Малин раздается звонок. Слабый, но настойчивый сигнал, и она задумывается, что бы это могло быть.
– Слышите этот звук? – спрашивает Малин. – Может это быть очередная бомба?
Слова вылетают сами, остальные встревоженно смотрят на нее. Все прислушиваются.
– Я ничего не слышу, – говорит Зак.
Свен качает головой.
Звук исчезает, словно его втягивают пустые помещения Центрального отеля.
Голуби вернулись. Они тянут клювами пластиковые покрывала, которыми накрыты останки тел двух девочек; солнце проглядывает между домами, осколки стекла начинают сверкать в его лучах, и Малин думает: «Какой джинн вырвался из бутылки, что за черный цветок расцвел?»
Само зло, исполненное силой, пустившее корни в глубину всего живого?
И тут слышится иной звук.
Громкий, однотонный свист, доносящийся из черной сумки, которую взрывом отбросило на веранду отеля, на которой все еще толпятся любопытные.
Страх в глазах Зака и Свена.
– Проклятье! – кричит Зак. – Проклятье!
И он кидается к сумке – а Малин видит, как с другой стороны площади туда же устремляется Янне.
Глава 6
Зак хватает черную сумку.
– Нет! Не-ет!!! – кричит Малин.
Поначалу он намеревался броситься на нее, чтобы сдержать силу взрыва своим телом. Это против всех правил, но кому есть дело до правил, когда что-то вот-вот взорвется?
В такой ситуации забытую сумку надо расстреливать с безопасного расстояния. Однако Зак хватает ее. Хочет отбросить как можно дальше от людей.
Но тут звук резко смолкает.
И он снова опускает сумку, а потом протягивает ее Янне, который открывает замок-молнию. Роется в ней.
Зак видит капли пота на лбу Янне и замечает, как Малин приближается к ним.
Одежда.
Книги.
«Айпод».
И, наконец, телефон. Янне смотрит на дисплей, показывает им – пропущенный звонок.
– Чертовски странный рингтон, – говорит он и приподнимает один уголок рта, обозначая улыбку. Затем опускает сумку.
Несколько секунд спустя со стороны отеля появляется мужчина среднего возраста и говорит:
– Это моя сумка. Я сидел вон там, в «Мёрнерс». Должно быть, ее отбросило сюда взрывом.
На площадь прибыли Юхан Якобсон и Вальдемар Экенберг. Вместе с Малин, Заком и Бёрье Свердом они методично допрашивают всех легкораненых, еще оставшихся на месте, – тех, кто может после допроса отправиться домой, не рискуя впасть в состояние шока. Затем они опрашивают всех зевак, скопившихся на площади, привлеченных звуком взрыва, и сиренами, и сплетнями, которые уже распространились по городу, как взрывная волна. Опросить следует всех. Кто знает, кто может что-нибудь знать? Кто знает, в каком направлении пойдет расследование?