Дикие надежды
Шрифт:
Вздохнув, Меррит оторвала тонкую полоску от тряпицы, которой стягивала ногу парня, и обмотала палец. Прошлась по своим следам, рассыпая горькуху. Когда же травка закончилась, зашвырнула окровавленную тряпицу подальше. Посмотрела на укороченное, открывающее ее лодыжки платье и вздохнула. Еще с этим проблем не оберешься.
***
– Явилась, значится! – каркнула противная старуха, едва Меррит отворила скрытую калитку.
«Будто ждала», – мелькнуло в голове девушки и сердце сжалось в тревожном предчувствии.
– Неужто, травки такие редкие, что в сам Берден пришлось идти?
Меррит вздрогнула, услышав название родового замка Хэтчера. Неужели он так близко? Ей всегда казалось, что Берден очень далеко от Ниас-Рия. В нескольких днях езды, как минимум. Иначе почему в тот ставший роковым день они с родителями добирались в Берден по морю? Нет. Так дальше продолжаться не может. Если она решила обойтись без мужа и обители, то ей предстоит найти себе безопасное пристанище и придумать, чем она будет себя обеспечивать и как защищать. Насмотрелась она уже на то, как живут простые люди. Хватит! Сегодня ночью, когда девчонки заснут, она непременно посетит библиотеку. И разберется наконец с теми значками, что нанесены на карту.
– Или ты по кустам с каким-то конюхом кувыркалась? – продолжала тем временем вычитывать ее старуха под ехидные смешки окруживших их стражей.
Девушка, задумавшись, продолжала стоять на месте, не совсем понимая, чего хочет от нее противная старуха.
– Шуруй уже. Да поскорее. Пока ведьма на тебя кой-ту гадость не навесила. А вы цыц! Нашли спейтакль! Неча прохлаждаться та на блудливых девиц зенками зырять, – осадила старуха развеселившихся стражей.
Те лишь громче прыснули в ответ.
– Ты права, старая, на блудливых нужно не только зырять, их надо пробовать, – выкрикнул один из стражей помоложе.
– Тебе бы только пробовать, а как до дела дойдет, так сразу в кусты, – бросил второй. – Колючие! Голым задом, – этим его словам вторил раскатистый хохот.
Стражи ржали, что кони. Даже пополам складывались, хватаясь за живот и бурча что-то невразумительное. До Меррит, недоуменно за всем этим наблюдавшей, долетали лишь обрывки:
– … колючки три часа вытаскивали…
– …хорош.
– Главное малыша не поранить, а зад – это такое, – заметил кто-то глубокомысленно, похлопывая парня по плечу. Тот покраснел, напыжился, став похожим на ежа, но не отвечал, молча выслушивая обидные насмешки. Хотя что тут обидного и смешного, Меррит так и не поняла.
– Ишь, разошлись. Нашли, чем потешаться. Без обеда оставлю! – зло буркнула старуха, махнув рукой.
– Не серчай, Кхира, – усмехнулся воин постарше. – Замучались парни дневать и ночевать на посту. Вот и ищут повод для веселья.
Но Кхира лишь грозно сверкнула глазами и цыкнула, утягивая Меррит за руку.
– Ты пошто сбежала? Неужто сестрица испужала? Уже думала, не вернется сиротинушка, покинула нас, как и родители ее. Ровена, все загодя знает, молвила, вернешься. И встречать отправила. Ступай теперь к ней, – подтолкнула старуха и, окинув внимательным взглядом, протянула: – Платье принесу. В этом негоже вертаться, – и подтолкнула в подземелье.
Хлопнула, закрываясь дверь. Меррит постояла, поморгала часто, привыкая к темноте и ступила на ступени, спускаясь туда, откуда доносился запах трав и стук посуды.
– Нагулялась? – не отрываясь от бурлящего котелка, поинтересовалась знахарка.
Девушка вздрогнула, заслышав строгие нотки, но тут же прищурившись, резко вскинула голову, с вызовом посмотрев на знахарку.
– Садись ешь и рассказывай, – усмехнулась Ровена, не глядя, и кивнула в сторону незамеченного Меррит раннее высокого окна, едва пропускающего тусклый свет мглистого осеннего дня.
Меррит заколебалась на секундочку, раздумывая как поступить.
– Ты стала осторожной, – кивнула знахарка, все также сосредоточенно перемащивая готовящее зелье. – Раньше ты такой не была.
– А какой? – сорвалось с уст девушки раньше, чем она успела осадить себя за излишнее любопытство.
– Смелой. Решительной. Не боялась говорить то, что думаешь. И уж точно не мялась перед едой, когда желудок урчит от голода.
Меррит фыркнула и, подумав, что она и правда как-то затравленно себя ведет, пока Хэтчер со своим сынком где-то там похихикивают с ее страхов, подошла к столу. Подозрительно принюхавшись, опустила ложку в теплую жижу нежно-золотистого цвета с плавающими в ней кусочками бараболи и мяса.
– Ешь-ешь. Не опасайся. Нет смысла мне травить единственную надежду Ниас-Рия.
Девушка попробовала и чуть не застонала от удовольствия – такой вкуснотищи она еще не ела. В обители готовили простую еду и кормили пусть не впроголодь, но согласно составленному матерью-настоятельницей меню. Излишества, коими матушка считала мясо и фрукты были запрещены. Зато рыба была каждый день – соленая, вареная, жареная. И репа с бараболей и каашем. Тут же на кухне слуги питались жидкой кашей и объедками с господского стола. До объедков Меррит не дошла, а чёрствым хлебом и кашей сильно не насытишься.
– Я вам вчера говорила…, – начала девушка.
– Да-да, – помахала головой знахарка: – Я слышала: Ниас-Рий – не твоя проблема. Только чья же? Если стены родового замка оживают только тогда, когда в них появляются истинные владельцы? Без них он медленно умирает. А люди…
Меррит качнула головой, но отвечать с полным ртом не стала. Да и интересно ей было. Любопытно.
– Совсем зашугал их Хэтчер и его наемники. Никому житья от них нет. Кому есть куда податься, те давно уехали, разбежались. А те, что остались, из лачуг своих нос высунуть боятся. Девчонки и молодки, те и вовсе по домам сидят за ставнями запертыми. Летом вон одну девочку, только в цвет вошла, в казарму заманили… Мальчишки… Каждый год всех, кому миновало шесть, Хэтчер забирает в свой замок. А возвращаются они, как тот Лир – ничего от мальчишки не осталось. А такой озорной был, добрый. Каждой зверюшке ранку полечит, каждую птичку накормит и приголубит… Да и зимы… Разве были такие зимы в Ниас-Рие? Подощит месяц-другой и пройдет. А тут морозы стоят лютые. Вон Эри-Нуат ненамного южнее, но в разы теплее… Гневаются земли, что чужие сапоги их топчут…