Дикие псы

Сербин Иван Владимирович

— Толя, — позвал он. — Я тут побеседовал с охранниками. Они говорят, имеется видеозапись ограбления.

— Отлично. Пошли посмотрим. Что думаешь? — спросил Жигулов на ходу.

— Ну что. Работали не профессионалы. Тут двух мнений быть не может. Но банк выбрали не случайно.

— Это понятно, — согласился Жигулов. — Схема ограбления разработана с учетом особенностей именно этого банка. Налетчики, вне всяких сомнений, бывали тут и, возможно, даже не раз. Знакомы с системой безопасности.

— Но весьма поверхностно, заметь, — вставил Бадеев. — Сотрудник, следящий за мониторами, вызвал милицию. Если бы грабители задержались на пару минут, их бы накрыли. Но им повезло. Собственно, налетчиков спасла заглохшая машина. Из-за нее нашим не удалось подъехать к банку.

Они прошли по коридору, поднялись на второй этаж. Здесь оперативник толкнул неприметную дверь, за которой оказалась небольшая комнатка, снизу доверху заставленная разнообразной видеозаписывающей и воспроизводящей аппаратурой. Помимо охранника, в комнатке уже находились несколько человек. Осанистый мужчина в дорогом костюме, охранник, плечистый громила с бандитской физиономией и человек в длинном пальто. На звук открывающейся двери все присутствующие обернулись, и Жигулов с изумлением увидел… Конякина Георгия Андреевича собственной персоной. При виде давешнего мента у того вытянулось лицо. Губы сжались в тонкую полоску.

— Здравствуйте, товарищи, — улыбнулся вымученно «дорогой костюм», шагая навстречу и протягивая руку. — Николай Михайлович Хритинин. Президент банка…

— Что здесь делает этот человек? — Жигулов проигнорировал руку, указал на Конякина.

— Это… э-э-э… — «костюм» замялся. — Это наш консультант по вопросам… э-э-э… безопасности.

— Я не спрашиваю вас, кто это, — оборвал его Жигулов. — Я спрашиваю, что он здесь делает?

— Видите ли, мы просматривали запись… э-э-э… на предмет, так сказать…

— Покиньте место происшествия, — коротко и жестко приказал Конякину Жигулов. — И побыстрее. Конякин улыбнулся. Глаза его оставались серьезными, и от этого улыбка получилась жутковатой. Не сказав ни слова, Конякин вышел за дверь.

— А в следующий раз я привлеку вас к уголовной ответственности за воспрепятствование следственным мероприятиям, а заодно за разглашение сведений, составляющих тайну следствия, — сообщил «костюму» Жигулов.

— Но я не думал, что это настолько важно… — промямлил тот.

— А вам и не надо, — легко сказал Бадеев. — Теперь мы будем за вас думать. Жигулов придвинул стул к стойке с аппаратурой, присел:

— Давайте посмотрим запись. Хритинин кивнул охраннику. Тот нажал кнопку. Жигулов понял, что Конякин тоже смотрел запись. Интересно, подумал он, зачем? Какое отношение Конякин имеет к банку? Тайный хозяин? Похоже на то. Иначе его на пушечный выстрел не подпустили бы к этой комнатке. Он просмотрел запись, повернулся к Хритинину, спросил:

— Никого не узнаете?

— Откуда, помилуйте? — покачал тот головой. — Среди моих знакомых грабителей нет.

— А никто и не утверждал, что эти люди — ваши знакомые, — вставил Бадеев. — Вас спросили: не узнаете ли вы случайно кого-нибудь из налетчиков. Случайно!

— Нет, — твердо ответил Хритинин. — Не узнаю. Он счел за лучшее не рассказывать о том, как десять минут назад при просмотре видеозаписи Конякин вдруг ткнул пальцем в монитор и изумленно выдохнул: «А ведь я знаю этого г…ка! Точно! Я его видел!»

— Так, — Жигулов поднялся. — Кассету с записью мы вынуждены изъять как вещественное доказательство. Коля, — он повернулся к оперативнику, — спустись в зал, пригласи пару сотрудников в качестве понятых. И еще. Пока мы тут будем акт составлять, побеседуй с кассиршами и с охраной. Выясни, кто стоял к грабителям ближе всех. Может быть, сумеете общими усилиями составить толковое описание. На пленке-то лиц почти не видно. И заряди молодцов из патруля показания снимать. А то топчутся по залу без дела.

— Хорошо, — кивнул Бадеев. — Заряжу. Он вышел из комнаты, а Жигулов положил кейс на консоль, щелкнул замками, открыл крышку, достал нужный бланк.

— Ну-с, приступим…

* * *

Выйдя на улицу, Георгий Андреевич Конякин достал из кармана телефон, набрал номер.

— Паша? Это Георгий. У меня неприятности. Банк наш какие-то умельцы «ковырнули». Да, час назад. Ты вот что, Паша. Бери-ка своего дружбана и срочно подъезжайте ко мне. Есть одна наколка. Паша, — голос Конякина набрал силу, стал

жестким и громким, как стальной лист. — Меня не волнует, что ты занят. Я тебе плачу, и плачу неплохо. С девочкой моей вчера в баньке оттягивался? Удовольствие получил? Пришло время отработать. Давай. Через час жду. Конякин закрыл телефон, спрятал в карман и вздохнул полной грудью. Хоть в чем-то ему сегодня повезло. Он узнал одного из грабителей. Конечно, тот старался не афишировать свою личность перед видеокамерой, но пару раз в кадр все-таки попал, а Георгий Андреевич обладал отменной зрительной памятью. На пленке был запечатлен Анькин сосед. Тот самый парень, которого он видел у подъезда. Оставалось только поехать к Аньке домой, заглянуть в пару квартир и выяснить, где этот самый «сосед» живет. А дальше… Дальше дело техники. Тут-то ему и понадобится Паша. Знакомый мент, содержанец, ежемесячно получающий от Конякина солидную прибавку к своей микроскопической зарплате. Правда, в основном от Паши и его приятеля Конякину требовалась информация, но нельзя же всю жизнь кушать за чужой счет и при этом ходить с чистыми ручками. Да и было бы о чем говорить. Паша должен быть ему благодарен. Такая возможность открывается. Собственноручно, в кратчайшие сроки, задержать особо опасного преступника. Грабителя. Ну а то, что преступник окажет при аресте сопротивление… Кто ж в этом виноват? Конякин, насвистывая легкомысленную мелодию, шагал через парк, телохранитель топал метрах в трех позади, внимательно поглядывая по сторонам. Настроение у Конякина понемногу пошло вверх. Ничего. Разгребется с этим делом, а там уж и менту рога пообломает. В кармане запищал зуммер телефона. Конякин достал трубку, открыл на ходу.

— Конякин.

— Здравствуй, Жора, — послышался знакомый голос. В мире, где Георгия Андреевича называли ласковым погонялом [4] Жора, звонивший стоял на иерархической лестнице очень высоко. Гораздо выше самого Конякина. Впрочем, Георгий Андреевич был совсем не такой важной птицей, какой казался тем, кто занимал более низкие ступеньки. То, что его поставили «смотрящим» над частью общего дела, ничуть не поднимало Конякина в глазах действительно авторитетных людей. Следишь за денежками? Следи. Тебе за это платят. Кушай свой кусок хлеба с икоркой, коньячком запивай. Но не зарывайся.

4

Погоняло (жарг.) — кличка.

— Здравствуй, — Конякин не стал называть звонившего. Береженого Бог бережет.

— Узнал?

— Узнал, конечно. Он сообразил: пошла очередная волна неприятностей. В любом другом случае звонивший не стал бы с ним разговаривать по телефону. Поручил бы кому-нибудь из многочисленных подручных. Либо «забил бы стрелку», чтобы перебазарить с глазу на глаз, подальше от ментовских ушей.

— Молодец. Как здоровье, как дела?

— Спасибо, все в ажуре.

— Да? — собеседник хмыкнул. — А я слышал совсем другое. Будто бы брательник твоей барухи [5] в наш карман залез. Нет? Врать было нельзя. Конякин понятия не имел, откуда собеседник получил информацию, но он ее получил из надежных рук, иначе не стал бы предъяву кидать.

5

(жарг.) — любовница.

— Да было такое, но мы все решили.

— Хорошо. А то, знаешь, братва осерчала. Валить, валить. Молодежь, знаешь, больно прыткая пошла. Чуть что, сразу за волыны хватаются. Нет, я-то сразу их осадил. Говорю: «Жорик сам все уладит. Вон он нам сколько добра сделал. Который год верой и правдой, можно сказать. Нечего на него по мелочам наезжать». — В трубке повисла многозначительная пауза. — Ты ведь уладил, Жора? Я не зря за тебя впрягался?

— Понимаешь, тут такое дело…

— Какое дело, Жора? — со зловещей ласковостью осведомился собеседник. — Только не говори, что тебя кинули, как фраера, и ты не знаешь, что делать.