Дикие псы
Шрифт:
— Давай. Димка тоже сел, принялся рыться в купюрах, отбирая банкноты одного достоинства и складывая их в отдельные стопки. Милка подошла ближе, опустилась на корточки, обняла Димку за плечи.
— Тут много, — сказала она.
— А надо больше, — возразил Славик. Артем покосился на кучу денег, но от окна не отошел.
День Георгия Андреевича Конякина начался просто омерзительно. Во-первых, исчезла Анна. Честно говоря, он немного заволновался: не сунулась ли в петлю, дура, прихватив за компанию этого гаденыша, своего братца, и оставив записку «трогательного» содержания. Мол, в моей смерти прошу винить Конякина Георгия Андреевича. Однако отправленный по адресу охранник ни трупов, ни записок в квартире не обнаружил. Анна исчезла совместно с гаденышем-братцем. Очевидно, элементарно «сделала
3
(жарг.) — милиция.
— Георгий Андреевич, у меня для вас плохая новость. Конякин вздохнул и закрыл глаза рукой.
— У меня сегодня все новости плохие, — недовольно проворчал он. — Давай, выкладывай.
— Георгий Андреевич, какая-то шпана ограбила наш банк на Смольной.
— Что-о-о? — Конякин почувствовал, как у него затряслись губы. Не от злости, от изумления. Хритинин являлся президентом «Коммерческого кредитного». И только. А вот хозяином банка был именно Конякин. Ну, не он один, разумеется. Еще друзья, партнеры, финансовое состояние которых, при всей величине и надежности, периодически нуждалось в… э-э-э… услугах своего рода прачечной. Торговый дом, магазины, банки, которыми владел Конякин, и выполняли роль этой самой прачечной. Тот, кто сегодня осмелился залезть к Конякину и его партнерам в карман, был, как правильно заметил Хритинин, именно шпаной. Серьезный человек никогда не станет устраивать наезды, не выяснив для начала крутость «крыши» клиента. Сегодня днем кто-то очень и очень просчитался. Конякин не сомневался: если шпана, работнувшая банк, имеет хоть отдаленное отношение к криминальному миру — их в конце концов разыщут, и вот тогда…
— У нас есть видеозапись, — постарался хоть немного поднять хозяину настроение Хритинин.
— Сколько взяли?
— Слава Богу, в деньгохранилище они зайти не догадались, а прямо перед налетом приезжали инкассаторы, большую часть налички вывезли…
— Сколько? — тяжело повторил Конякин.
— Что-то около двадцати пяти тысяч долларов.
— Твою мать, — процедил Конякин сквозь зубы. — Ментов уже вызвали?
— Охранники тревогу подняли.
— Тревогу они подняли. Лучше бы твои охранники банк охраняли, а не тревогу поднимали, — рявкнул Конякин, чтобы хоть немного выпустить копящуюся под сердцем злобу. — Ладно, жди. Минут через десять буду. Он швырнул трубку на рычаг, поднялся, надел пальто, вышел в коридор, громко хлопнув дверью. Пройдя через торговый зал, толкнул двери главного входа и… обомлел.
— Эй! Эй, эй, эй!!! — заорал Конякин, устремляясь вниз по ступеням. Два здоровых мужика в форме подцепляли его «Вольво» к «эвакуатору». — Вы чего делаете? Эй! Мужики продолжали «делать», не обращая внимания на истошные крики. Конякин скатился по ступеням, подбежал к машине.
— В
— Эвакуируем машину, согласно распоряжению мэра Москвы, за парковку в неположенном месте, — сухо ответил один из мужиков.
— О чем вы говорите? Здесь же разных тачек… как негров в Африке. И все запаркованы в неположенном месте. Выбирайте любую другую и эвакуируйте на здоровье.
— А мы уже выбрали. Мужик безразлично пожал плечами и принялся выписывать квитанцию.
— Завтра с девяти утра можете подъехать на штрафную стоянку службы технической помощи ГИБДД, наш сотрудник составит акт, заплатите штраф и заберете свою машину.
— Чего? — прищурился Конякин. — Я вот сейчас скажу «фас» своим ребятам, и они разгрызут эту вашу таратайку, вместе с вами обоими, пополам. Понял, нет?
— В чем дело, товарищи? — из кабины эвакуатора выбрался мент. Самый настоящий сержант, при форме, при фуражке и при оружии, как положено. Со значком ГИБДД на груди. — Возник конфликт? Мужики только пожали плечами. Мент, хитро поглядывая, закурил, остановился у кабины. Конякин матернулся еще раз беззвучно, стравливая пар. При сержанте лезть в бутылку не стоило. Можно было и в отделение загреметь, а у него времени — чтобы только в петлю залезть.
— Ладно, все в порядке, парни. Все в порядке. Я пошутил. — Он все еще старался выдерживать имидж «крутого». — Давайте без эвакуации обойдемся, лады? То же самое, только без эвакуации. Какой там у вас штраф полагается?
— Две тысячи — транспортировка и по шестьсот за каждые сутки хранения машины.
— Итого две шестьсот, да? — старательно растягивал губы в ядовитой улыбке Конякин. — Две шестьсот, да? Твою мать! Это я не вам. — Он достал пухлый бумажник, принялся отсчитывать хрустящие сотенные купюры, бормоча себе под нос: — Триста… Четыреста… Пятьсот… Две тысячи шестьсот. Держите… — И протянул деньги. Мужики уставились на них, как на ядовитую змею. Сержант медленно вытащил окурок изо рта, бросил его на газон. — Что? — спросил Конякин, чувствуя неладное. — Слушайте, мужики, у меня только что банк ограбили. Времени нет. Берите бабки, отцепляйте машину, и я поеду.
— Банк? Это который за парком, на Смольной? — явно сочувственно спросил один из мужиков.
— Он самый.
— Не повезло. Понимаем. Но поделать ничего не можем. — И демонстративно убрал руки за спину. — Российская милиция денег не берет.
— Это же взятка, — с детской непосредственностью подтвердил сержант. — Должностному лицу при исполнении. Статья двести девяносто первая, пункт второй. До восьми лет.
— Ребята, да о чем вы? — еще больше удивился Конякин. Всякого он повидал за свою жизнь, но «неберущие» менты… Это уже из разряда чудес. Один вчера. Трое сегодня. Не многовато? Для одного-то рай… И вдруг он понял. — Черт! Вы это специально, да? — темнея от гнева, произнес Конякин. — Суки, твари легавые. Специально. Толя натравил, паскудыш. Бобик в погонах!
— Оскорбление представителя власти, — произнес поучительно сержант. — Статья триста девятнадцатая. Наказывается исправительными работами на срок до одного года. Конякин выматерился от души, длинно и витиевато, повернулся и пошел к перекрестку. Он понял, что получить назад «Вольво» ему не удастся, даже если за него вступится сам Господь Бог. У перекрестка Конякин остановил «левака», забрался в салон, резко сказал одному из телохранителей:
— Поезжай на эту штрафную стоянку. Чтобы к вечеру машина была здесь.
— Понял, Георгий Андреевич, — телохранитель потрусил к автобусной остановке.
— Поехали, начальник, — с тяжким вздохом скомандовал Конякин.
Звонок раздался в половине второго. Жигулов снял трубку. Честно говоря, он пока еще даже не знал, с какой стороны подступиться к этому делу с валютой. Самым простым и эффективным было бы — выставить «наружку». Но в данный момент Олег Поликарпов мотался где-то по своим «оперативным» делам и помочь ему, Жигулову, никак не мог. Поехать в институт, побеседовать с Дмитрием Павловичем Ледягиным? Страшно спугнуть. Так и сидел Жигулов в кабинете, раз за разом перечитывая заключение экспертов относительно фальшивых банкнот в надежде, что вдруг осенит. Очень скоро он поймал себя на том, что совершенно не воспринимает смысла прочитанного. Отложив заключение, Жигулов спрятал папку в сейф, потянулся. В эту самую секунду и зазвонил телефон. Жигулов снял трубку.