Дикие псы
Шрифт:
— И что вы предлагаете?
— А черт его знает, — развел руками полковник. — Другому бы посоветовал плюнуть, извиниться перед этим… и забыть все, как страшный сон. Но ты же у нас принципиальный, извиняться не станешь?
— Нет, — ответил Жигулов. — Не стану.
— То-то и оно, голуба, — вздохнул Михмихыч. — То-то и оно. Тогда такой вариант: я отстраняю тебя от ведения этого дела. Поскольку ты им официально не занимаешься, контачить с потерпевшим тебе без надобности. Поработай над чем-нибудь другим. Ты по валюте копать начал?
— Начал, —
— И как? Зацепки реальные есть?
— Кое-что, по мелочи.
— Отлично. Вот и займись своей валютой, голуба. Понадобятся люди, возьмешь… Кого же тебе дать-то? Сотрудники, понимаешь, сейчас на вес золота… Вон, Олега Поликарпова возьмешь, так? А дело об угоне передашь Спирину. Глядишь, само собой утрясется.
— Значит, отстраняете? — повторил Жигулов, гася окурок в пепельнице.
— Мне, голуба, на старости лет лишняя головная боль без надобности. А если ты у нас сильно гордый, — хмыкнул Михмихыч, — можешь накатать «по собственному». Ей-Богу, подпишу без звука. Так как? Что выбираешь?
— Валюту, — вздохнул Жигулов. Увольняться он не хотел.
— Правильно. Из двух зол выбирай то, которое дешевле. Иди и занимайся своими фальшивками. — Жигулов поднялся, пошел к двери. — А в следующий раз лучше не конфликтуй со всякими зас…цами, — пробурчал Михмихыч. — Правды не добьешься, только себе навредишь. Уехал бы он на своей тачке, ни хрена бы с ней не случилось. Утром расписался бы в протоколе, и дело с концом.
— Между прочим, — Жигулов резко обернулся, — из-за этой тачки Владимирыч сейчас на больничной койке лежит.
— Я знаю, — кивнул полковник. — А благодаря твоей дурной принципиальности он что, из больницы досрочно выписался? — И закончил в стол: — Деньги получил бы, так хоть фруктов раненому товарищу отнес бы… — Брови Жигулова поползли вверх. — Иди, иди, голуба. Работа у меня такая, все я знать должен, что в моем царстве-госу… Ладно, иди уже, — Михмихыч обреченно махнул рукой и снова отвернулся к окну.
Ни один из них не занимался угоном автомобилей раньше, и потому не было ничего удивительного в том, что с дверью пришлось повозиться. Отжимал ее Артем, вбив в стык между дверцей и корпусом плоский конец ломика-«фомки». Димка заметно нервничал. Он затравленно озирался по сторонам, бормоча лихорадочно:
— Ну давай. Ну ты чего, дурак, что ль? Чего тянешь-то? Нас же застукают сейчас.
— Не гоношись, — бурчал здоровяк, налегая на «фомку». Славик следил за окнами соседних домов. Милку со здоровущим Гори оставили за углом. На шухере. Двор был закрытым. В разгар рабочего дня он казался вымершим, но на всякий случай часовой не помешает. Минуты через полторы дверь все-таки удалось открыть, но тут же возникла другая проблема: раскуроченный замок отказывался закрываться. Здоровяк согнулся в три погибели, рассматривая язычок.
— Блин, ну вот, — скороговоркой бормотал Димка. — Я так и знал. Свистнули, блин, машину, на фиг. План, план, — передразнил он. — Связался с вами, придурками. Лучше бы дома сидел, телевизор
— Ребята, вы скоро?
— За шухером смотри! — прошипел страшно Димка. — Ско-оро. Я бы, блин, самолет быстрее угнал, чем они машину. Умельцы, блин. Самоделкины. Какой, на фиг, банк? Вам детский сад доверить нельзя. У вас самокат, блин, не заведется.
— Слушай, ты замолчишь когда-нибудь или нет? — повернулся к нему Славик.
— В тюрьме намолчимся, — панически приплясывая на месте, окрысился в ответ Димка. — Планировщик, блин. Архитектор, на фиг. План у него.
— Здесь скоба отогнулась, — возвестил Артем. — Сейчас подправлю. Он грохнул «фомкой» по стойке. По двору поплыл отчаянный жалобно-металлический гул. Димка и Славик дружно втянули головы в плечи, замерли испуганно.
— Ну, блин, п…ец, — обреченно сказал Димка.
— Тем, ты еще раз, — нервно посоветовал Славик. — Только размахнись посильнее, а то, может, не все еще услышали. Артем шустро забрался за руль, одним ударом сбил замок зажигания, замкнул провода. Двигатель чихнул, фыркнул, но все-таки заработал.
— Поехали, — возвестил здоровяк и… подмигнул. Двигатель работал неровно, с перебоями и какими-то странными подвывами.
— Она до банка своим ходом-то хоть доедет? — скептически поинтересовался Димка, ныряя на заднее сиденье. — Или нам половину пути на себе ее тащить придется?
— Милка, — позвал Славик, высовываясь из машины, — садись! Сам он забрался вперед. Девушка и собака устроились сзади, прижав Димку к дверце. Он брезгливо отворачивался и время от времени сплевывал шерсть.
— Значит, так, — Славик обернулся, полез под куртку, достал «ТТ» и протянул Димке. — Твоя забота — охранник на входе. Наша — те, что в зале и в охранной комнате. Милка, этот твой зверь точно кинется как надо? В глотку Димке не вцепится?
— Мне не вцепится, — уверенно заявила девушка. — Димке — не знаю. Гори его недолюбливает.
— Взаимно, — прошипел Димка, смахивая очередной клок шерсти с лица. Машина свернула на Смольную. До банка оставалось минут пять неторопливой езды.
— Милк, — одернул девушку Славик, — сейчас не до шуток. Он точно все сделает как надо?
— Слав, на тренировке делал, — ответила она.
— Так. Начались сюрпризы. Милк, ты же говорила…
— Да ладно вам, — вдруг гаркнул Артем. — Говорила, говорила, заладили, как эти… Лучше думайте, что делать. Подъезжаем ведь уже!
— Димка, дай пистолет. — Тот послушно вернул «ТТ». Славик подхватил его, протянул Милке. — Держи, пойдешь ты, а Димка спустит твоего Гори.
— Но-ормально, — изумленно протянул Димка. — А если она облажается?
— Не облажается, — отрубил Славик. — Все равно другого выхода у нас нет. Ты будешь сидеть за рулем. Движок не глуши. Не нервничай. Что бы ни случилось, дождись нас. Понял?
— Я торможу? — спросил Артем. От банка их отделяло метров тридцать.
— Я-то понял, — хмыкнул Димка. — А вот насчет Милки, тут ты не прав.