Дикие псы
Шрифт:
СЕГОДНЯ
Первый оперативник перебежал узкую улицу, поднялся по ступеням ресторана, остановился на пороге. Лампы в зале по-прежнему были погашены, однако фонари, установленные в сквере, давали достаточно света. Оперативник хорошо различал заложников. Человек сто пятьдесят, двумя группами, в правой и левой частях зала, под контролем двоих бандитов. Сидели на полу, заложив руки за голову. Оперативник медленно повернулся на триста шестьдесят градусов, показывая: «Я безоружен». Только после этого третий бандит — тот, что стоял напротив входа, — подошел, толкнул створку.
— Деньги привезли? — спросил он. В прорези
— Как раз сейчас мы договариваемся с Центробанком о том, чтобы вам предоставили нужную сумму, — ответил оперативник.
— Мы разве просили деньги у Центробанка?
— Нет, конечно. Но вы же достаточно взрослый человек, должны понимать: никто не хранит миллион долларов наличными в собственном кармане. Соответственно, нельзя просто так вытащить их и положить на стол. Такое количество наличной валюты есть только в хранилищах Центробанка.
— Не только, — возразил бандит.
— Мы не говорим сейчас о преступных группах. Вы ведь требуете деньги у нас. Значит, и выполнять требование приходится нам. Так что не обессудьте. Пока объяснишь каждому бюрократу, что к чему… куча времени. Это в кино выкуп привозят через пять минут после захвата заложников. Да и то только в американском. Нам же приходится согласовывать каждый шаг с сотней чиновников, включая министра финансов. Представляете? — Он улыбнулся. Бандит подумал, кивнул:
— Отчетливо. Как вы думаете, если мы расстреляем два-три десятка заложников, это поможет? Улыбка оперативника стала мертвой.
— Ну зачем же так сразу? — спросил он, выдерживая примирительный тон.
— А как еще заставить их поторапливаться?
— Допустим, отпустив детей. Вам же хлопот меньше. А то слезы, сопли. Бандит оглянулся на темную стену заложников:
— Да нет, наши тихие. У оперативника появилось большое желание взять этого зас…ца в маске на «боевой». Скажем, размозжить ребром ладони кадык, подхватить оружие и уложить оставшихся бандитов парой выстрелов. Но… Имелось одно «но». Тот, с которым он разговаривал, был вооружен пистолетом, двое же оставшихся — помповыми ружьями. Парни явно не тянули на профессионалов и, по всем законам психологии, в момент атаки должны были растеряться и инстинктивно обернуться в сторону атакующего. Трех секунд хватило бы, чтобы успокоить всю троицу, но… Тут-то и начиналось это самое «но». Что, если оставшаяся пара начнет шмалять в толпу? Две секунды и два ствола — это как минимум три выстрела. Допустим, патроны заряжены картечью. Семь девятимиллиметровых картечин в каждом патроне. Считай: двадцать одна пуля, врезавшаяся в плотную толпу заложников. Именно это «но» и не давало оперативнику права на столь жесткие действия.
— А что, если посмотреть на ситуацию иначе?
— Мы и так смотрим на нее иначе, чем вы, — ответил бандит.
— Не скажите. Я лично всегда стараюсь понять, почему человек пошел на захват заложников. Это ведь не рядовая ситуация.
— Я могу сказать, — пожал плечами бандит. — Наш водила растерялся. Если бы он догадался рвануть за город, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
— Правильно. Захват заложников не планировался изначально. Отсюда вывод: ваш поступок — не злой умысел, а всего лишь акт отчаяния. Вы — не убийцы. Я это понимаю. И многие из тех, кто собрался на площади, понимают тоже. Однако попробуйте убедить в чем-нибудь чиновника, сидящего в шикарном кабинете за широким столом. Такие люди всегда считают, что они знают все и лучше других. И вот сейчас эти ребята полагают, что вы опаснее Чикатило, а я пытаюсь убедить их в обратном. Помогите же мне.
— Как? Оперативник про себя порадовался тому, что парень просто не послал его по матушке. А ведь мог бы. Согласие разговаривать означало: у них возник пусть слабый, но контакт.
— Я закурю, если ты не возражаешь, — сказал он.
— Курите, — равнодушно бросил бандит, поглядывая по сторонам. Оперативник полез в карман рубашки, осторожно достал сигареты, зажигалку, закурил, протянул пачку бандиту:
— Угощайся.
— Спасибо, — ответил тот. — У меня свои.
— Так вот, — продолжал оперативник. — Не стану врать. Даже если вы получите выкуп, вас все равно попытаются поймать. Сам понимаешь, такая у нас работа.
— Понимаю, — кивнул бандит.
— Получится поймать — поймаем. Нет — значит, не судьба. Однако есть маленький нюанс. Если наше командование решит, что жизням заложников угрожает серьезная опасность, оно вполне может отдать приказ о штурме, и тогда вас положат наверняка. Ты согласен?
— Возможен и такой вариант, — спокойно ответил бандит.
— Совсем другое дело, если для всех станет очевидно, что вы не намерены стрелять, пока вас к этому не вынудят. Бандит демонстративно зевнул:
— Короче?
— Отпустите детей и женщин. Даже если вам понадобится прикрытие, вы ведь не потащите с собой две сотни человек, правильно? Двадцать, ну, тридцать. В самом крайнем случае, пятьдесят. — Оперативник внимательно наблюдал за реакцией бандита. Тот слушал, ничем не выдавая эмоций. — И того много. Контролировать такую толпу чрезвычайно сложно. С другой стороны, если вы выпустите детей и женщин, это сыграет вам на руку. В штурме не будет необходимости. Все поймут, что можно разойтись миром, не ставя под угрозу жизни десятков людей. Как тебе такая мысль?
— Ерунда, — ответил, подумав, бандит. — Дешевка. Увидит ваше начальство что-нибудь, не увидит — без разницы. Надумают штурмовать — все равно штурманут. Плевать им на заложников.
— Предположим, ты прав, — быстро и твердо сказал оперативник. — Я сказал: предположим. Тогда какой смысл в том, чтобы в момент штурма в зале находились дети и женщины? Подставить их в качестве щита? Так ведь вы этого все равно не сделаете.
— Почему?
— Воспитание у вас не то. Сам посуди. Мы с тобой разговариваем уже четверть часа, половина шестого миновала, а второй заложник до сих пор жив.
— Вас это сильно расстраивает? — усмехнулся невесело бандит.
— Напротив. Я лишь утвердился во мнении, что вы не какая-то там «отмороженная урла», обожравшаяся наркоты, а вполне нормальные люди. И лишняя кровь вам без надобности. Возможно, жизнь загнала вас в угол, заставила пойти на ограбления. Всякое бывает. Ну а то, что случилось сегодня… Не вы первыми открыли огонь. Сотрудник службы безопасности фирмы повел себя в корне неверно. Тому есть полсотни свидетелей, они смогут подтвердить, что вы не собирались стрелять. — Уголок рта у бандита дрогнул, и оперативник осекся. Что-то парня задело. Очень крепко задело. Это плохо. Кто скажет, какова будет его дальнейшая реакция? А ну как начнет палить во все стороны? — Второе, — торопливо продолжил он. — Я вот уже десять минут говорю тебе «ты», а ты до сих пор обращаешься ко мне на «вы».