Дикий цветок
Шрифт:
Глава 18
Джереми Уорик пустил своего коня легким галопом, когда тот свернул на обсаженную мшистыми деревьями дорогу, ведущую к особняку его семьи, издалека похожему на Парфенон [16] . Господский дом хозяев плантации Мэдоулендс был возведен из покрытого белой штукатуркой кирпича. Роскошное строение прямоугольной формы высотою в три этажа, если считать цокольный. Его окружали два ряда массивных колонн, которые поднимались до самой крыши. Подобно сверкающему
16
Парфенон — древнегреческий храм, расположенный на афинском Акрополе, главный храм в древних Афинах.
Именно всего этого Сайлас желал всей душой. Именно для этого, по его мнению, он появился на свет. Именно это необходимо любому уважающему себя мужчине. Если Моррис завтра умрет, оставив Квинскраун своему брату, Сайлас будет самым счастливым, самым довольным своей судьбой человеком. Если отец и братья Джереми, не приведи Господь, скончаются, а он, Джереми, унаследует все их состояние, то ничего, за исключением горя и отчаяния, в его душе не останется. Причины его желания переселиться в Техас были иными, нежели у Сайласа. Он тоже был не прочь стать хозяином на своей собственной земле, но окружение — и это главное — должно быть новым, свежим, полным жизни. Все, о чем Джереми имел хоть какое-то представление, было связано с сельским хозяйством, но он не отказался бы и от других возможностей разбогатеть на земле больших надежд, которую являл собою Техас. Джереми втайне считал плантаторскую систему Южной Каролины с ее обычаями, традициями, нравами и предрассудками закостенелой и малоэффективной. Придет день, и она станет бесплодной, как постепенно теряет свое плодородие земля вокруг. Джессика Виндхем, должно быть, придерживается того же мнения.
Но Джереми вполне мог понять источники одержимости всем этим друга. Сайлас был человеком земли, земли, дающей богатые урожаи хлопка, если уж быть точным, а еще он был мужчиной из рода Толиверов, которого с самого рождения учили владеть, хозяйничать, распоряжаться, но никак не подчиняться чужим приказам. В жилах Сайласа текла кровь его предков. Он не мог изменить заложенного в нем с рождения характера или пойти с самим собой на компромисс, как не способен был изменить цвета собственных глаз.
Джереми было жаль друга. Ни одному моряку на свете не перепадало бороться с такими всеразрушающими девятыми валами, с какими приходилось теперь иметь дело Сайласу. Он оказался в ловушке между тигром и львом. В любом случае его легко могли растерзать живьем. Если он останется на плантации брата и женится на любимой девушке, то, без сомнения, угаснет от тоски. Если он выберет Техас, то вся земля и весь хлопок в мире не смогут унять его душевных терзаний по поводу того, что он женился на другой.
Сможет ли Сайлас пожертвовать той, кого любит, ради того, чтобы спасти самого себя? Сможет ли он бросить Летти опустошенной и униженной? Джошуа будет безутешен.
А как быть с Джессикой Виндхем? На фоне красоты Летти Седжвик у этой девочки нет никаких шансов завоевать сердце Сайласа. Конечно, если она вообще этого захочет… Учитывая вздорный характер Джессики, который Джереми имел удовольствие наблюдать, зная ее отношение к рабству, можно было бы предположить, что девушке будет неприятно даже поцеловать его друга.
Джереми покачал головой, жалея Сайласа, и пустил коня в галоп. Плохо, что Карсон Виндхем приехал не к нему. Когда ему исполнился двадцать один год, Джереми повстречал и полюбил девушку, которая вскоре умерла от тифа. И с тех пор ни одна особа женского пола не производила на него такого впечатления, как Джессика Виндхем. Если бы ее отец попросил его жениться на Джессике, он бы долго не раздумывал.
Джессика встретила тетку на лестнице.
— Тетя Эльфи! — бросаясь к ней в объятия, воскликнула девушка.
— О, моя милая девочка! Как же я перед тобой виновата! — порывисто заговорила тетя. — Если бы я больше времени уделяла тому, с кем ты общаешься в Бостоне…
Джессика отстранилась и заглянула тете в глаза.
— Ты ни в чем не виновата, тетя Эльфи. Я уехала отсюда уже с твердыми убеждениями. В пансионе они просто оформились окончательно. Ты знаешь… что мне уготовили?
— Нет, дорогая, — твой отец мне не доверяет. Но моя сестра очень расстроена.
Лулу остановилась на нижней ступени лестницы.
— Хозяин ждет, мисс, — бросив на девушку колючий взгляд, произнесла негритянка.
— Ждет, но не тебя, — вызверилась на нее Джессика. — Иди лучше по своим делам.
— Я должна сопроводить вас к нему.
— Я знаю, где расположен кабинет отца! Убирайся!
Джессика подождала, пока служанка скроется с глаз.
— Тетя Эльфи, ты видела Типпи? Что они с ней сделали?
— С ней все в порядке. Она живет со своей матерью и работает белошвейкой. По-моему, она шьет подвенечное платье. Пожалуйста, пожалуйста, Джессика! Веди себя осторожно, когда будешь разговаривать с отцом.
— Постараюсь, тетя Эльфи.
Джессика поцеловала женщину в щеку и поспешила вниз. Подол юбки развевался следом.
Не умея самостоятельно причесываться, Джессика четыре дня своего домашнего ареста ходила с распущенными волосами. Ничего удивительного не было в том, что без проворных рук Типпи ее непокорные локоны свалялись. Сегодня ей пришлось стянуть рыжие вихры, падающие на лоб, заколкой-пряжкой. Одевалась Джессика в спешке, поэтому слишком поздно обнаружила пятно у себя на груди. Сама зашнуровать себе корсет она тоже не умела. Ее талия, впрочем, и так была не толще осиной, поскольку во время заточения девушка почти ничего не ела. Как бы там ни было, а от внимания отца, вполне возможно, не ускользнут подобного рода вещи. Разозлится ли папа при виде того, во что превратилась его дочь, или, наоборот, пожалеет ее?
Карсон Виндхем стоял у большого, выложенного природным камнем камина. Он курил трубку с длинным мундштуком и смотрел на пламя, словно оно могло подсказать ему, как следует поступить с дочерью. Мать сидела в кресле у огня. Выглядела она несчастной и потерянной. Сердце Джессики скрутило от жалости к ней. Сколько же огорчений и душевной боли она ей причинила! При виде дочери та хотела встать с кресла, но Карсон мягким движением остановил ее. Женщина безвольно опустилась в шелковую пену складок подола своего платья.