Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть
Шрифт:
В дискуссиях по поводу идеи Депомье и его студентов упускались из виду две важные вещи. Во-первых, Депомье и сам не до конца понимал, что именно он делал. Он превосходно разбирался в глистах и других паразитах, имел представление о том, как работают фермы, но не обладал и сотой долей знаний, необходимых для постройки дома. Во-вторых, то, что предлагал Депомье, касалось не только обеспечения людей продовольствием, но и сулило решить многие проблемы, с которыми столкнулось современное человечество. Эти проблемы связаны с тем, что наша современная жизнь совершенно не похожа на ту, какой жили наши предки, или, другими словами, проблема состоит в нашем отчуждении от других биологических видов. По сути, Депомье предложил заново встроить в нашу жизнь те виды растений, которые приносят нам несомненную пользу, – пищевые растения. При этом он хотел удалить из нашего окружения виды, которые вредят нам или, во всяком случае, нашим посевам, –
Пророчества Депомье все же больше напоминали фантазии узкого специалиста-паразитолога. Он не знал азов архитектуры. Он не знал, как устроен водопровод. Он понятия не имел о том, как использовать солнечную энергию. Собственно говоря, он не обладал никакими знаниями из тех, что помогли бы сделать его мечту более осязаемой. Но теперь Диксону Депомье стали звонить из крупных архитектурных фирм и предлагать помощь в проектировании зеленых башен. Конструкция их была усовершенствована с учетом потребностей в материально-техническом обеспечении. Что еще важнее, идеей заинтересовалось множество людей. Интернет сейчас переполнен сотнями чертежей и эскизов вертикальных садов или ферм, из которых по кусочкам, словно мозаика, складывается здание, пусть даже в некоторых деталях и отличающееся от той башни, которую первоначально задумал Депомье. Апофеозом стало приглашение, полученное Диксоном Депомье от мэра Ньюарка, штат Нью-Джерси. Нью-Джерси, при всех его недостатках, это штат садов, хотя едва ли кому-нибудь придет в голову назвать Ньюарк городом-садом. Мэр решил коренным образом изменить ситуацию в своем городе. Паразитолог, фамилия которого в переводе с французского означает «яблоневый» (des pommier), стал отцом идеи, семена которой готовы дать богатые всходы.
Прежде чем вернуться к визиту в Ньюарк, нам стоит не просто оценить нашу нынешнюю экологическую ситуацию, но понять, что с нами будет, если мы продолжим вести дела так, как делаем это сейчас. Надеюсь, я сумел убедить вас в том, что «вести дела как обычно» на протяжении нескольких сотен тысяч лет означало следующее – убивай всех, кого можешь убить, и культивируй то, что доставляет удовольствие вкусовым сосочкам. При этом, правда, мы совершенно случайно дали приют хитрым и коварным видам, выжившим вопреки нашим самым лучшим намерениям. Мы вооружились более совершенными орудиями, которые позволяют нам убивать все больше разнообразных и очень мелких животных. Сначала это были крысы, а теперь еще и устойчивые к антибиотикам бактерии. Так возникла наша урбанистическая ситуация, в которой выжили, уцелели и размножились виды, существующие вопреки нам (крысы, голуби, устойчивые к антибиотикам бактерии, нечувствительные к ядам тараканы и клопы). В старых городах самыми большими участками дикой жизни являются нечищеные улочки и всякого рода пустыри, где сохранилось некое подобие живой природы. Другими словами, окружающие нас биологические виды сохранились по причинам, абсолютно не связанным с нашим активным планированием. Виды, которые мы разводим и культивируем, находятся очень далеко от нас. Наше «обычное ведение дел» оттесняет культурные растения во все более отдаленные места и изгоняет из городов остатки дикой жизни. Это уже произошло в некоторых новых городах в Китае, Бразилии и в других странах.
Иногда мы слышим мнение о том, что нам необходимо восстановить в городах «природу». Существует масса литературы и теорий, касающихся довольно модного ныне направления – биофилии. Сторонники этого направления утверждают, что мы обладаем врожденной любовью к природе и поэтому восстановление природы в нашем непосредственном окружении сделает нас счастливее и здоровее. Я не согласен с тем, что может показаться умным обоснованием этого тезиса, но на самом деле таковым не является. А именно, я возьму на себя смелость утверждать, что те биологические виды, которые окружают нас в повседневной городской жизни, – это и есть самая настоящая природа. Микроорганизмы, обитающие на нашей коже, – это тоже часть природы, как, впрочем, и возбудители оспы, и живущие рядом с нами тараканы. Нам недостает не природы как таковой, а лишь той ее части, которая приносит нам пользу. Также справедливо и то, что жизнь, которую мы с любовью приняли бы в свое ближайшее окружение («биос» – жизнь; «филия» – любовь), – это те ее формы, которые были бы нам в том или ином отношении полезны. Когда нас преследовали тигры, мы не испытывали к ним никакой врожденной любви. Не любили мы и возбудителей болезней, от которых умирали наши близкие. Поэтому нам в наших городах и предместьях нужно не просто «больше природы». Больше природы – это и больше крыс, больше тараканов и больше заболеваний, разносчиками которых являются комары. Нет, нам нужны лишь некоторые виды природы, та часть ее великого богатства и разнообразия, которая принесет нам радость, здоровье и многие другие преимущества и выгоды.
Думая о преимуществах, мы не можем думать только о тех, которые видны нам невооруженным глазом. К видам, которые могут принести нам пользу в будущем, возможно, относятся глисты, муравьи и кишечные бактерии. Другими словами, потенциально полезный ковчег жизни может оказаться намного богаче, чем мы себе представляем при планировании садов и парков. Возможно, нашему кишечнику действительно требуются какие-то определенные глисты. То, что эта идея вызывает у нас сомнения, есть результат наших предубеждений, а не добросовестных клинических испытаний. Конечно, мы пока не понимаем, каким образом глисты могут лечить наши болезни, но мы часто так же не понимаем, как действуют те или иные современные лекарства. Спросите научного работника, как действует риталин или какое-нибудь болеутоляющее средство, и в большинстве случаев он в ответ просто пожмет плечами. Мы лишь знаем, что после приема того или иного лекарства проходит какой-то симптом или болезнь. Но то же самое можно сказать и в отношении лечебного эффекта глистов.
Мы можем поддержать в нашем кишечнике полезную для нас бактериальную флору. Мы можем принимать пробиотики, которые помогают выжить полезным для нас бактериям и губят тех, которые могут нанести нам вред (или, по крайней мере, создают неблагоприятные условия для размножения таких бактерий). Правда, пока преимущества одних пробиотиков перед другими являются чисто гипотетическими и достаточно сомнительными. Время расставит все по местам. Чисто теоретически представляется, что, когда состав микрофлоры кишечника отклоняется от нормы, нам стоит лишь восстановить статус-кво, и мы выздоровеем. Но на практике это пока не так. Между тем иммуноглобулины А и аппендикс продолжают бороться с вредной флорой способами, проверенными тысячелетиями.
Наш мозг все еще ощущает присутствие притаившихся неподалеку хищников. Страх стучится в наши сердца и вгоняет нас в состояние стресса. Возможно, этот страх лежит в основе многих наших душевных расстройств. Мы не можем снова заселить свой мозг хищниками подобно тому, как мы можем поселить в кишечнике глистов. Вместо этого мы принимаем лекарства. Человечество глотает успокоительные таблетки миллиардами. Возможно, эти препараты имеют вредные побочные эффекты, но в данный момент они говорят мозгу, что «рядом нет никакой пумы», и наш мозг получает передышку.
В дополнение к глистам и пробиотикам, которыми мы пытаемся воздействовать на живую природу внутри нашего организма, мы могли бы сделать богаче и разнообразнее живой мир вокруг нас, заполнив его теми видами, с которыми мы привыкли взаимодействовать в течение многих тысяч лет. Мы можем вернуть в нашу жизнь если не дикость, то хотя бы просто кусочек живой природы. Возможно, я просто попался в ловушку Депомье. Может быть, он ведет речь об экологически чистых плодах манго для избранных, а не о пшенице для всех. Может быть… во всяком случае, до его беседы с мэром Ньюарка. Иногда человек, сражающийся с ветряными мельницами, побеждает их и заставляет производить энергию для целого города. Может случиться, что человек, мечтающий возвести дома, где растет овес, действительно их построит.
Депомье приехал в Ньюарк, не зная, к чему приведет его поездка. В беседе, помимо мэра Кори Букера – человека, который мечтает увековечить Ньюарк на картах не только за его едкий запах, – приняли участие и инвесторы. Депомье привез с собой свои футуристические планы вертикальных садов. Он вооружился статистикой о численности населения Земли, об истощении продовольственных ресурсов и об исчезновении лесов. Стоя перед аудиторией, он излагал свою идею с такой страстью, словно от этого зависело наше общее будущее. Теперь он и в самом деле официально представлял собой надежду человечества. Люди из окружения мэра задавали циничные вопросы по тем или иным частям выступления. Потом настала очередь инвесторов. После обсуждения состоялась приватная беседа между мэром и Депомье. Говорили они о будущем.
Во время этой встречи мэр согласился с Депомье и решил двигаться вперед. Для начала решили построить пробное здание, маленький вертикальный сад. По сути, городские власти сказали: давайте посмотрим, скольких людей мы сможем накормить? Этот прототип – крошечный зародыш великой возможности, в которую верит Депомье, но ведь и яблоня рождается из крохотного семечка. Между тем еще один такой вертикальный сад возводят сейчас в Италии, а в других местах начинаются переговоры о строительстве. И во всем этом проявляется то, чего не было и нет у муравьев, – способность мечтать.