Дикий Порт (Райские птицы)
Шрифт:
— Когда можно рассчитывать на вывод оккупационных войск?
— Собственно вывод войск может и запоздать. Но планета уже не под земной юрисдикцией. Патрулирование отменено, солдаты не покидают баз. Вы наладили контакт с тамошним населением? Там остались какие-то организации?
У Л’тхарны грива встаёт дыбом при мысли о существующих на Кадаре организациях. Ещё с довоенной поры, когда на Порту пытались сохранить традиционное образование, он помнит: сообщество х’манков при культурном регрессе превращается в племя, затем — в стадо. У ксенологов чийенкее были интересные материалы по х’манкам.
Но люди — одиночки. И до чего на Кадаре мог дойти регресс…
Дипломаты, отправленные к прародине, надеются отыскать подобие Сопротивления. Хотя бы воинские отряды, имеющие вождей.
О худшем варианте не стоит думать.
Ужас делает слабым.
— Хорошо, — отвечает Люнеманн. — Поддерживать легитимность твоей власти войска Ареала не станут — это уже хорошо…
Л’тхарна взрыкивает и, мотнув головой, оскаливает клыки. Такое выражение неприязни к своей расе Рихард поймёт и простит.
Начальник Порта чуть улыбается. Бывшего начальника его охраны занимают собственные дела. Л’тхарна ведёт себя как обычно, но положение изменилось — теперь они равны.
Оба — владыки.
«Он это заслужил», — благосклонно думает Люнеманн; корсар и самому себе не признается, кем себя ощущает в эту минуту, и почему это так приятно.
Раздавать царства — удел божественный.
…И всё же прощаться грустно. Как ни тесна останется связь между Кадарой и колонией на Порту. Глава расы должен находиться на материнском мире, недопустима малейшая демонстрация зависимости.
Особенно для расы ррит.
Но некоторые проблемы Л’тхарне решить не под силу. Их Рихард решит сам. О них даже необязательно говорить. Ни к чему Л’тхарне лишнее беспокойство.
Официально после Второй космической войны биосфера Кадары была уничтожена массированной орбитальной бомбардировкой. Земля напоминает: есть риск, что это перестанет быть ложью.
Результаты саммита неоднозначны.
Дискуссии, скандалы и судебные процессы, сотрясающие Сердце Ареала, Рихарда интересуют лишь постольку, поскольку повлияют на дела Порта. Независимого всерасового государства, присоединившегося к межцивилизационным конвенциям и потому равноправного с прочими. Принят даже Ареал Порта — в него вошли несколько перевалочных пунктов. Давно подготовленные поправки внесены в законодательство. Суды завалены исками: бывшие пираты, ныне граждане республики Дикий Порт, не преминули воспользоваться помощью государства в деле разрешения своих свар. Это Рихард тоже предвидел, меры принял заранее, и эксцессов до сей поры не случалось.
Вот только злосчастному Хейальтаэ, увы, не до законного разрешения конфликтов.
Люнеманн улыбается этой мысли.
Головокружительный манёвр, предпринятый семитерранским триумвиром, заставил лаэкно перейти к яростной обороне. Местер Элия выиграл у семи гроссмейстеров разом! Можно ли не гордиться расой Homo? Все преимущества позиции Лэтлаэк обернулись слабостями.
Информация о войне «Фанкаделик» и «Аткааласт» была представлена общественности. Местер Люнеманн, глава государства, держал в этом конфликте сторону людей, так как ущемлялись права «Фанкаделик». У корсаров лаэкно был повод для недовольства Начальником Порта.
Наиболее совершенные системы слежения созданы детьми Лэтлаэк. Они — не только их гордость, но и инструмент ритуальных игр.
Записи, представленные Хейальтаэ, — записи, где точно на ладони виден приближающийся к цели «москит», — усугубили подозрения… и местер Люнеманн не был бы корсаром, не явись тотчас на свет множество иных косвенных улик.
У лаэкно нет жёсткой границы между легальной и нелегальной деятельностью. Всё суть игра. Глава седьмого высокого рода — министр и корсар одновременно. Не всё ли равно, как и где решать проблемы? Недовольство пирата быстро становится взглядом в прицел, взрывчаткой в машине, запрограммированным «москитом» — всем, что только можно изобрести для отнятия жизни.
И это вполне в порядке вещей.
Только одно «но».
Недовольство Начальником, даже покушения на него — норма для пиратского мира. Не для государства, присоединившегося к межцивилизационным договорам!
Упущение ксенологов Лэтлаэк.
Мат гроссмейстеру.
Позор.
По некоторым сведениям, в анклаве лаэкно на Диком Порту всерьёз обсуждалась возможность согласия с такой трактовкой событий. Принять свой проигрыш, постараться взять реванш — благороднее, чем суетливо и бесплодно отбиваться, уходить из игры.
План местера Ценковича был слишком красив. Люнеманн никогда не жаловался на интуицию; он поклялся бы, что такие блестящие игры ума не воплощаются в грубой реальности…
…рядом с корректором скептиков не бывает.
Впрочем, эту историю можно будет замять. Не создавать «бесспорных» доказательств, не доводить расследование до суда. Мало ли удавшихся заказных убийств, не то что покушений, исчезают во мгле десятилетий? Да и лаэкно не стоит дразнить. Гроссмейстерский реванш будет страшен.
— Они преследовали собственные интересы, — сказал местер Ценкович, хмурясь, — не интересы Порта, местер Рихард. Даю зуб Йории Североамериканского.
— У лаэкно всегда есть свои интересы, — улыбаясь, развёл руками Люнеманн. Кто-кто, а Начальник своих граждан знал.
— Так, так… — пробурчал триумвир. Чёрные глаза его блуждали в задумчивости.
«Письмо преемнику», как для простоты назвали отчёт СБ Терадзавы, беспокоило семитерран.
— Не буду скрывать, — признался Ценкович, — мы сочли разумным подкинуть общественности некую долю достоверной информации. Это стимулирует домыслы и успешно скрывает истину. Индустрия социального заказа — великая вещь. В перипетии большого бизнеса простому человеку вникать не хочется. Настоящая природа конфликта Земли и колоний ему не интересна. Но дымы курятся, ветер веет и пахнет нехорошо. Землянин боится. А поскольку он землянин, то хочет пощекотать себе нервы. В самом деле, все со школьной скамьи знают, что ресурсы Земли истощены. Это не страшно. Пугать надо тайными орденами, мутантами и Апокалипсисом. Со средних веков действует безотказно. Поэтому теперь пишутся романы и снимаются фильмы о жёсткой евгенике, генетически модифицированных Homo sapience и чуть ли не школах ниндзюцу, где готовят сверхчеловеков-убийц.
В усмешке уральца — сарказм без веселья.
Рихард представил, какова бы оказалась реакция общественности на правду. Управление вероятностями…
Не зрелищно.
Не пойдёт.
— Что здесь можно сделать? — с прежним оптимизмом вопросил местер Элия. — Можно, конечно, сесть и заплакать. А можно наснимать собственных фильмов.
— Ещё более ужасных? — предположил Рихард, улыбаясь.
— О нет, — отрёкся семитерранин. — Пародия — это плоско… Проникновенных. Трогательных. В корне меняющих образ. И при этом — совершенно не про нас.