Дикий убийца
Шрифт:
Лично мне было бы комфортнее в отеле, где царит абсолютная приватность и покой. Но я прекрасно понимаю, что не могу отказаться от гостеприимства, не проявив грубости, поэтому киваю, натянуто улыбаясь Рикардо Сантьяго.
— Спасибо. Я ценю твою щедрость.
— Что ж. — Он хлопает в ладоши, выражение его лица такое же натянуто-приятное, как и у меня. — Если ты хочешь освежиться, кто-нибудь из персонала может проводить тебя наверх. Ужин в семь, и мы будем рады тебя видеть.
Я знаю, когда меня отпускают. Я снова киваю, поворачиваюсь, чтобы пройти мимо Елены и ловлю ее взгляд, когда она смотрит на меня, я вижу в ее глазах что-то, чего я не совсем понимаю. Возможно, любопытство, которое я могу понять. Но есть и проблеск чего-то еще, интереса, который возбуждает меня… и мгновенно выводит из себя. Мне тоже интересно узнать о ней, но я не должен. Мне не нужно ничего знать о ней, чтобы благополучно доставить ее в Бостон. Все, что мне нужно делать, это мою работу.
Я смотрю на часы, проходя мимо нее и выходя из кабинета, заставляя себя не обращать внимания на тихие звуки ее разговора с отцом, когда ухожу. Если я быстро поднимусь наверх и приму душ, у меня, возможно, останется время немного вздремнуть перед ужином.
На этот раз, если повезет без сновидений.
5
ЕЛЕНА
Я чувствую себя так, словно жду, когда упадет молоток. Ужин прошел в основном в молчании, прерываемом тем, что мой отец пытался завязать светскую беседу с Левином, который отвечал довольно небрежно. Я не смогла его прочитать, такой ли он обычно молчаливый или ему некомфортно находиться здесь? Я знаю, что в любом случае меня это не должно волновать. Его работа — доставить меня в Бостон, если мне придется уехать. Мой отец доверяет ему позаботиться об этой задаче, поэтому я делаю то же самое. Но я не могу не интересоваться им.
Меня потрясло, каким красивым я его нашла. Не знаю, чего именно я ожидала. Может быть, кого-то постарше? Левин Волков, конечно, не молодой человек, хотя я не заметила седины в его темных волосах, но он выглядит так, как будто живет в этом мире уже давно, с несколькими морщинками вокруг проницательных голубых глаз на точеном лице.
Я старалась не смотреть на него слишком часто, пока мы ужинали, но все, что это делало напряжение, которое я чувствовала, еще более ощутимо. Я не хотела случайно пялиться, но я также хотела хорошенько рассмотреть его. Он появился в кабинете моего отца в серых брюках-чинос и черной кожаной куртке, но к ужину сменил их на более официальную одежду, брюки и угольно-черную рубашку на пуговицах, закатанную, чтобы обнажить мускулистые и татуированные предплечья. Кажется, что он весь покрыт татуировками, я видела, как они простираются вниз по тыльной стороне его рук и по бокам горла, и это заставило меня задуматься, сколько татуировок было нанесено и на все остальное его тело. Это был ход мыслей, который мне не нужно было углублять.
Я не ожидала, что мужчина, которому я собиралась довериться, окажется таким привлекательным и простым. Он не был похож на босса, но и на обычного мускулистого мужчину тоже. Что-то в том, как он двигался, было хищной грацией, и с того момента, как нас представили, я почувствовала, что в нем есть что-то опасное. Что-то захватывающее. Весь ужин я ругала себя за это, говоря себе, что веду себя нелепо. Но сейчас, когда я поднимаюсь наверх в свою комнату после того, как меня отпустили, я все еще не могу перестать думать об этом.
Он красив, опасен и возбуждающ, как герой любовного романа. Так почему бы мне не пофантазировать о нем? Просто не принимать это всерьез.
Я плюхаюсь на свою кровать, вздыхая. Я слышу шаги охранника снаружи, того, кто заменил Хосе, которого я не знаю. Я жду, пока его шаги стихнут, и позволяю своей руке блуждать, обводя свою грудь через тонкое платье и лифчик, которые на мне надеты, чувствуя, как мои соски мгновенно твердеют.
Что произойдет, если я поеду в Бостон? Смогу ли я с кем-нибудь познакомиться? От меня все еще ожидают, что я в конце концов соглашусь на брак по договоренности?
Я всю свою жизнь была хорошей девочкой. Я могла флиртовать с Хосе или с кем-нибудь из других симпатичных охранников или думать о том, как было бы, если бы я могла сама выбирать себе мужа, но я бы никогда не зашла так далеко, как это сделала Изабелла. Я никогда не была достаточно смелой, чтобы вот так взять свое будущее в руки, и решить, что сама выберу мужчину, с которым потеряю девственность. Я позавидовала ей, когда поняла, что она преуспела в этом. Когда ей удалось не только сделать свой собственный выбор, но и заставить его влюбиться в нее и жениться на ней. Ее жизнь оказалась настолько захватывающей, насколько она могла когда-либо надеяться.
Единственное приятное возбуждение, на которое я могу надеяться, находится на страницах книги.
Я вздыхаю, моя рука опускается в сторону, шлепая по одеялу. Мои собственные пальцы и размытая фантазия, это не то, чего я хочу сегодня вечером, и я знаю, что не смогу удержаться от того, чтобы Левин не проскользнул в мои мысли, а это именно то, чего мне не нужно.
Я не уверена, как долго я сплю, прежде чем меня будит звук, резкий, повторяющийся треск снаружи, снова и снова, в сочетании с хрипом, который заставляет меня резко проснуться и сесть в постели, мое сердце инстинктивно колотится несмотря на то, что я понятия не имею, что на самом деле происходит.
И тут я вижу исходящее снаружи свечение, оранжевое и красное в темноте.
Я откидываю одеяло, вскакиваю с кровати и подхожу к окну, отодвигая занавеску, чтобы выглянуть наружу. Сразу за домом горят другие здания во дворе. Я слышу крики, и больше всего, как я теперь понимаю, это стрельба, грохочущая по двору. Я мельком вижу людей в черной униформе и отскакиваю назад, позволяя занавеске упасть на место, когда я отступаю к кровати с колотящимся сердцем.
Что происходит?
Я уже знаю, еще до того, как эта мысль действительно успела прийти мне в голову. Это Диего. Встреча с моим отцом была уловкой, средством заставить его немного ослабить бдительность, и теперь Диего воспользовался этим в полной мере.
Мой дом подвергся нападению.
Страх душит. На мгновение все, что я могу сделать, это застыть на месте, желая спрятаться под одеяло и исчезнуть, как будто это может что-то изменить. Как будто это могло спасти меня или любого из нас. Паралич длится всего мгновение. Сердце подскакивает к горлу, я бросаюсь к шкафу, отбрасывая одежду в сторону в попытке найти что-нибудь надеть, что не было бы моей ночной рубашкой или халатом. Я хватаю одну из первых вещей, которые нахожу, зеленое хлопчатобумажное платье с короткими рукавами и завязкой на талии, и вылезаю из шорт и майки, которые были на мне, оставляя их валяться на полу, когда натягиваю платье через голову.
Моя мать убила бы меня за то, что я оставила свою одежду в таком беспорядке. Эта мысль почти заставляет меня смеяться. Сейчас меня преследует гораздо худшее. То, что еще вчера, казалось бы, поводом для беспокойства, сейчас кажется абсолютно нелепым перед лицом того, что происходит снаружи.
Снова раздается грохот стрельбы, на этот раз ближе к дому, а затем я слышу внезапный звук сильного удара снизу, от чего-то, похожего на хлопанье входной двери.
Черт.
Я с трудом сглатываю, не зная, что делать. Я знаю, что сказал бы мне мой отец, оставаться на месте, пока кто-нибудь не придет за мной, но страх, подступающий к моему горлу, почти невыносим. Я чувствую, что вот-вот взорвусь от этого, разобьюсь на миллион кусочков, и мне кажется, что единственный способ бороться с этим — сделать что-то.