Дикий убийца
Шрифт:
У меня нет выбора, кроме как делать то, что сказал мне мой отец, а может быть, его никогда и не было.
Мне нужно уехать в Бостон.
4
ЛЕВИН
Путешествие в Мексику становится немного приятнее из-за того, что мы летим на частном самолете Королей который все мужчины, отправляющиеся со мной на подмогу Сантьяго, считают отличным способом подсластить сделку, частью которой они стали. Большую часть полета я уединяюсь с книгой в кресле у окна, пытаясь успокоиться до того, как мы прилетим.
Я не знаю, насколько сложно будет вытащить Елену. Это может быть так же просто, как уехать с ней после того, как я встречусь с ее отцом, или это может быть драка, в зависимости от того, какие шаги предпримет картель Гонсалес.
Сегодня я старался не думать о Лидии. Я не хочу вспоминать ночь на пляже в Мексике, волны, разбивающиеся позади нас, когда она целовала меня, стоя на песке, ощущение ее рук на мне, то, как мы оказались вместе на песке, прежде чем поняли, что делаем, и вернулись в мой отель. Это был наш первый раз, что-то, что росло и продолжало расти, искра, которая превратилась в пожар опасного желания. Я знал, чего это могло стоить нам обоим, и все равно сделал это. И если бы я знал, чем это закончится…
Когда я засыпаю в самолете, она мне снится. Ее невозможно не трогать, когда она сейчас так близко. Ее руки в моих волосах, ладони разглаживают мое лицо, ее губы жадно находят мои. Ее тело выгнулось навстречу моему, звук ее смеха звучал у меня в ушах, когда мы рухнули в постель, чувствуя себя так, словно там мы были защищены, как будто опасность не была всего в нескольких милях от меня, а где-то далеко во вселенной. Как будто только любовь может защитить нас от всего зла мира.
Я должен был знать лучше. Я знаю лучше. Даже в своих снах я знаю лучше. Я целую ее в губы, чтобы удержаться от слов, которые, я знаю, должен сказать, что она должна вернуться к Грише, что я не могу смешивать бизнес и удовольствие, что опасность, которой ее подвергает любовь ко мне, не стоит того счастья, которое это могло бы принести нам обоим. Больше всего на свете я хотел бы, чтобы за ней послали кого-то другого в тот день на вокзале, и в то же время я бы ни за что на свете этого не изменил, потому что любовь к ней изменила меня во всех отношениях, потому что только я мог бы уберечь ее, даже если с тех пор я каждый день подвергал ее опасности, желая ее.
Я вижу ее, красивую и стройную, и, на мой взгляд, самое волшебное существо, которое я когда-либо видел, когда она подходит ко мне в нашей тихой комнате в Токио, аромат цветов и свежий ветерок доносятся через открытое окно, когда ее теплая, влажная кожа прижимается к моей, когда мы укладываемся вместе на чистые белые простыни, покрытые… кровью. Так много крови. Сон темнеет, закручивается, и я стою в своем собственном доме, в своей собственной спальне, уставившись на простыни, которые должны были быть чистыми и белыми, простыни, которые она выбрала, потому что сказала, что они напоминают ей все гостиничные номера, в которых мы когда-либо занимались любовью, простыни, теперь пропитанные таким количеством крови, что я не знаю, как все это могло принадлежать одному телу.
Ее телу, лежащему передо мной, мечта, которой мы так кратко поделились, убита вместе с ней. Я не могу понять, что я вижу, эту бойню, это ужасающее зрелище всего этого, даже как человек, который видел больше ужасных вещей, больше крови, больше резни, чем кто-либо другой. Солнечный свет на ее кольце с бриллиантом, кровь на ее лице. Она прекрасна даже после смерти. Так чертовски красива, что это причиняет боль, и я подхожу к ней, тянусь к ней, потому что знаю, что очень скоро я больше никогда не смогу обнять ее…
Я резко просыпаюсь на своем месте, челюсти сжаты так сильно, что становится больно, грудь сжимает боль, которой много лет, но она все еще кажется свежей и новенькой. Мне никогда не удавалось убить, или залить спиртным, или выкинуть это нахуй, как бы я ни старался, и, черт возьми, я пытался. Я могу спрятаться от этого на некоторое время. Но это всегда возвращается.
В стакане, стоящем рядом со мной, все еще есть водка, оставленная, когда я засыпал, и я тянусь за ней, осушаю одним большим глотком и закрываю глаза. Я не могу думать о тебе прямо сейчас, Лидия. Я не могу скучать по тебе. Я не могу позволить себе отвлекаться здесь. Не тогда, когда эта работа так важна.
Она хотела бы, чтобы я хорошо выполнял свою работу, я это знаю. Защита невинной девушки, которую мне доверили, мой приоритет. Я обязан обеспечить ее безопасность.
Я рад, что мы наконец приземлились. Я могу сосредоточиться на работе, на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой, пока я, наконец, не смогу уехать с Еленой, увезти ее обратно в Бостон и вернуться к знакомой рутине, которая позволяет мне жить своей жизнью.
Нас ждут несколько черных внедорожников с тонированными стеклами, чтобы отвезти на территорию комплекса. Я проскальзываю в один из них, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем, пока мы едем, уже считая часы до того момента, когда я смогу вернуться в самолет, летящий в том направлении, откуда я прилетел. В мире есть несколько мест, в которые я не хочу возвращаться, но в это особенно.
У меня плохое предчувствие по поводу всего этого, но я пытаюсь отмахнуться от него. Это воспоминания, вот и все. Нет причин думать, что эта работа пойдет наперекосяк. Учитывая все обстоятельства, это довольно просто.
Как только мы добираемся до комплекса, меня сопровождают прямо в особняк Рикардо Сантьяго. Когда мы подъезжаем, выходим из внедорожников и идем к дому, я вижу следы недавнего нападения, следы выстрелов на стенах комплекса, пятна крови, оставшиеся на песке, и гильзы, которые еще не убрали. Это говорит об опасности, в которой они все находятся. Тревожное чувство в моем нутре только усиливается, инстинкт, отточенный за долгие годы работы наемным убийцей и шпионом, вызывает тревогу всю дорогу, пока я не переступаю порог двойных дверей кабинета Сантьяго.
Когда я вхожу, он стоит ко мне спиной, охранник рядом со мной напрягается и объявляет громким голосом:
— К вам Левин Волков, сеньор.
— Спасибо. Ты можешь идти.
Голос Рикардо ровный и культурный, удивительно спокойный для человека, вся семья и средства к существованию которого подвергаются нападению. Он ждет мгновение, затем поворачивается ко мне лицом, и именно тогда я отчетливо вижу, какие потери все это нанесло ему. Он выглядит так, словно не спал несколько месяцев, возможно даже с тех пор, как забрали Изабеллу.
— Снаружи все выглядит не очень хорошо, — говорю я категорично. — Это не сильно повлияло, так сказать, на моральный дух людей, которых я сюда привел.
— Прошлой ночью произошло еще одно нападение. Отрядом людей Гонсалеса. Этого недостаточно, чтобы добиться реального прогресса, а это значит, что он пожертвовал несколькими своими людьми только для того, чтобы доказать свою правоту, просто дать мне понять, что он не собирается останавливаться. — Мускул дергается на челюсти Рикардо. — Что за человек так поступает?