Дикий волк (Сборник НФ)
Шрифт:
Орр не курил.
— Что же, давайте займемся вашим случаем. Контроль желает знать, почему вы пользовались фармокарточками своих друзей, нарушая установленную для вас квоту наркотиков и снотворного. Верно? Поэтому вас направили к парням на холме, а те рекомендовали добровольную терапию и послали вас ко мне. Все верно?
Он слышал собственный искренний добродушный голос, хорошо рассчитанный, призванный вызвать доверие пациента. Но этот пациент был далек от доверия, Он часто моргал, поза у него была напряженная. Он кивнул так, будто в тот же момент глотнул.
— Хорошо. Прекрасно. С этим пока
Его взгляд скользнул по страницам досье, присланного из медицинской школы.
— Вы начали с барбитуратов в течение нескольких недель, затем перешли на дектроамфетамин, потом опять вернулись к барбитуратам. Бессонница?
— Я сплю хорошо.
— Но вам снятся дурные сны?
Пациент испуганно взглянул на врача. Простой случай.
— Что-то в этом роде, — хрипло сказал он.
— Мне было легко догадаться, мистер Орр. Ко мне обычно направляют людей, жалующихся на кошмары.
Он улыбнулся.
— Я специалист по снам. Буквально — онейрологист. Сон и сновидения — вот моя область, Хорошо, выскажу следующую догадку. При помощи фенобарбитала вы пытались подавить сны, но обнаружили, что привычка к наркотикам все более снижает их эффект, а затем и вовсе устраняет его. То же самое с дексадрином. Поэтому вы чередовали их. Верно?
Пациент напряженно кивнул.
— Почему промежутки между приемами дексадрина становились все меньше?
— Я стал нервным.
— Я думаю. А последняя комбинация чуть не свела вас с ума. Сама по себе она не опасна. Но все равно, мистер Орр, вы занимались опасным делом.
Он помолчал, желая усилить эффект.
— Вы лишили себя снов.
Пациент снова кивнул.
— Пытались ли вы лишить себя пищи или воды, мистер Орр? Пытались ли вы не дышать?
Он продолжал говорить добродушным тоном и пациент в ответ грустно улыбался.
— Вы знаете, что вам необходим сон не меньше, чем еда, вода и воздух. Но понимаете ли вы, что просто сна недостаточно, и что вы нуждаетесь также и в сновидениях? Лишенный сновидений, ваш мозг начинает подводить вас. Вы делаетесь раздражительным, не способным сосредоточиться — знакомо вам это? И дело не только в дексадрине. Замедленная реакция, забывчивость, безответственность, склонность к параноидным фантазиям и, в конечном счете, все-таки сны! Наркотики не в состоянии избавить вас от сновидений, они, разве что, убьют вас. Например, крайний алкоголизм ведет к состоянию, называемому центральным мчелиполизисом. Оно смертельно. Так вот, такое же повреждение подкорки вызывается отсутствием сновидений. Заметьте, не отсутствием сна! От отсутствия специфической стадии сна, периода сновидений, стадии «J». Но вы не алкоголик и не погибли, следовательно, я заключаю, что наркотики подействовали на вас лишь частично. Поэтому: а) вы в плохой физической форме от частичной потери сновидений и б) вы зашли в тупик. Так что же
Орр колебался.
Хабер открыл рот и снова закрыл его.
Уж слишком часто он знал, что собирается сказать человек, и мог сказать это за него.
Но они должны были делать шаг. Он не может делать его за них. И в конце концов, весь разговор был лишь предварительным. Рудимент счастливых дней анализа, единственная цель разговора — помочь принять решение, что делать с пациентом.
— Я думаю, у меня кошмаров не больше, чем у других, — заговорил Орр.
Он глядел на руки.
— Ничего особенного. Я боюсь снов.
— Дурных снов?
— Любых.
— Понятно. А знаете ли вы, с чего начался у вас этот страх? Или чего именно вы боитесь, стараетесь избежать?
Орр не ответил. Он продолжал смотреть на свои руки, угловатые красные руки, неподвижно лежащие на коленях. Хабер решил чуть подтолкнуть его.
— Вас смущает иррациональность, необъяснимость сновидений? Может, их аморальность?
— Да, как будто… Но по особой причине. Видите ли, я…
«Вот где собака зарыта, — думал Хабер, глядя на эти напряженные руки. — Бедняга. Несуразные, может быть, непристойные сны, и комплекс вины из-за них».
— Вы мне не верите.
Случай тяжелее, чем он считал.
— Человек, изучающий сновидения, не очень связан с понятием веры или неверия, мистер Орр. Я не пользуюсь этими категориями. Они мне не подходят. Поэтому не обращайте на них внимания и продолжайте. Я заинтересован.
Не слишком ли покровительственный тон? Он посмотрел на Орра и на мгновение встретился с ним взглядом. «Какие прекрасные глаза», — подумал Хабер и удивился, потому что красота тоже не принадлежала к числу используемых им понятий. Зрачки голубовато-серые, чистые, почти прозрачные. На мгновение Хабер забылся и посмотрел в эти ясные, ускользающие глаза, но только на мгновение, так как странность этого поступка не была зафиксирована его сознанием.
— Ну, — нерешительно начал Орр, — я вижу сны, которые влияют на… мир. На реальный мир.
— Мы все видим такие сны, мистер Орр.
Орр удивился. Исключительно прямодушный человек.
— Эффект сна j-стадии, текущей непосредственно перед пробуждением. Его воздействие на эмоциональный уровень может быть выражено…
— Нет, я не это имел в виду.
Слегка запинаясь, он продолжал:
— Когда я вижу что-нибудь во сне-оно осуществляется.
— В это не трудно поверить, мистер Орр. Я говорю совершенно серьезно. На нынешнем уровне развития науки мало кто сомневается в возможности этого феномена. Пророческие сны…
— Это не пророческие сны. Я ничего не предвижу. Я просто изменяю мир.
Руки его были плотно сжаты. Неудивительно, что парни из медшколы прислали его сюда. Всех спятивших, с кем сами не могут справиться, направляют к Хаберу.
— Может приведете пример? Ну, когда вы в первый раз видели такой сон? Сколько вам тогда было?
Пациент долго колебался и наконец сказал:
— Я думаю — лет шестнадцать.
Он был по-прежнему спокоен. Он явно боялся, но не проявлял никакой враждебности к Хаберу.