Дикое море
Шрифт:
Я пропускаю ее волосы сквозь пальцы и целую ее снова. Внизу живота, чуть ниже пупка, там, где человеческая кожа переходит в чешую хвоста, я ощущаю боль. Чертово желание! Непреодолимая тяга к Хэли.
— Так достаточно хорошо? — спрашиваю я, разворачивая ее к себе спиной и прижимая к груди. Её зад трется о переднюю часть моего хвоста, и ощущения такие интенсивные, что меня моментально охватывает жажда большего. Я складываю ладони чашечкой и обхватываю ее груди. Мои губы скользят по ее шее. Я ласкаю ее до тех пор, пока она не исторгает сладкий стон — самый волнительный звук
— Я не знаю что делать, — говорю я и кусаю ее возле уха. — Хочу тебя. Полностью.
Она поскуливает и ерзает по мне задом. Что-то щелкает у меня в мозгу, и я ощущаю эрекцию под гладкой кожей хвоста. Такого ни разу не случалось со мной, пока я был в русалочьей ипостаси, но, глянусь богом, это чувствуется так же, когда у меня стояк в человеческой форме. В то же время, это нечто волнующее и животное. Обычно, когда я превращаюсь обратно в человека, трансформация начинается с основания хвоста, проходит по ложбинке задницы, и я вновь обретаю ноги. Шов формируется по передней и задней части хвоста, между ног, чешуя тает и растворяется в океане, пока мои ноги не освобождаются полностью. В этот раз, кожа расходится в том месте, где находится мой разгоряченный член, освобождая только эту часть меня. Я издаю шипение, едва прохладная вода касается моего члена.
— Думаю, мы можем заняться любовью в таком виде, Хэли. Мое тело знает, что делать.
Она кивает и вскрикивает.
— Со мной тоже что-то происходит. Хочу, чтобы ты вошел в меня, — стонет она, — прямо здесь.
Ее крошечные ручки обвивают то, что ощущается как мой член, только толще и чувствительнее, и направляет в мягкую складку вдоль ее зада. Ее тело трансформируется, как и мое, желая принять меня. Не до конца уверенный, что ей не будет больно, я все же проскальзываю в теплую щель.
— Аааах! — кричит она от наслаждения, не от боли.
Я издаю стон, в попытке удержаться и не кончить сразу, как гребанный подросток.
— Тссс, — бормочу я, — позволь мне любить тебя. Мои руки с благоговением ласкают ее груди, пока я медленно вхожу в нее. Ощущения столь насыщенные и яркие, что я несколько раз почти вырубаюсь, растворяясь в оргазмических волнах, проходящих сквозь меня.
— Детка, я не знаю, как сделать так, чтобы и тебе стало так же кайфово, — хмыкаю я.
Она протягивает руки назад и вцепляется в мои волосы.
— Продолжай то, что ты делаешь прямо сейчас. Это лучше любого оргазма, что я испытывала с тобой до этого, Мэдден. Я сейчас взорвусь.
Она сгребает мои волосы почти яростно, а я вколачиваюсь в нее все сильнее. Дельфины по-прежнему окружают нас, но радиус круга расширился, давая нам большее уединения. Все мое тело в напряжении, в ответ на реакцию я щипаю Хэли за соски.
— Я люблю тебя, — шиплю я ей в шею за секунду до того, как мой мир взорвался белоснежной благодатью. Оргазм переполняет тело. Жаркий поток изливается из меня, наполняет её лоно и мне кажется, что моя душа просачивается в нее вместе с ним. До последней капли. Ощущения очешуенные.
Она кричит, и этот звук — самое прекрасное на свете, что я слышал. Ее тело дрожит в моих руках. Я чувствую напряжение ее мышц вокруг моего члена. Мы посмеиваемся, осознав, что первый раз в русалочьем облике состоялся.
— Ты прекрасна, морской ангел, — она изворачивается в моих объятьях и улыбается мне.
— Чувствуешь, как твоя рука обвивается вокруг моего сердца? Она сжимает его, владеет им. Я связана с тобой, Мэд.
В груди болит от острого чувства. Мы действительно связаны. Эта связь неописуема, невидима и, никому, нахрен, ее не разорвать.
*
— Смотрите-ка, чертов кот притащился, — тон Джаггера был суров. Я не оставляю без внимания тот факт, что он сидит на моем месте во главе стола.
— Сдается мне, это мой стул, и я тут босс, — Джаггер только хмыкает в ответ на мой рык, и пересел на скамью. — Как продвигаются дела с Рамоном?
Джаггер начинает отчет, а я сажусь, массируя шею с правой стороны. С тех пор, как мы с Хэли впервые занимались любовью в русальечем обличии в океане, прошло три недели. Теперь каждое утро мы исследовали океан вместе. Она даже уговорила меня купить ей камеру для подводной съемки. Я не могу ею насытиться, моей женой, мы трахаемся без остановки и вне воды.
— Что думаешь? — вопрос Джаггера вырвал меня из блаженных мыслей.
В этом-то и проблема. Меня перестал волновать клуб. Жизнь проникала в меня каждой молекулой Хэли, а обязанности руководить клубом мешали. Это было не честно по отношению к моим парням, ведь этот клуб — их жизнь. Моя жизнь отныне — Хэли.
— Повтори последнюю часть, — грубовато говорю я.
— Гуттенберг.
Я хмурюсь.
— Еще раз, что?
— Новый парень, с которым можно иметь дело. Чертов немец, мать его. У него неплохой товар, мы с Кассом уже проинспектировали его. Все что нам нужно, так это твое одобрение, Бешенный Пес.
Я оглядываю собравшихся: по лицам сквозит разочарование, раздражение и досада. Это только укрепляет меня в решимости сделать то, зачем я пришел сюда сегодня. Они заслуживают большего.
— Вообще-то, Джаггер, — произношу я, запуская пятерню в волосы и слегка тяну их, — правила клуба гласят, что в случае смерти президента клуба, его место занимает вице-президент.
— Ты собираешься сдохнуть в ближайшее время, парень? — вопрошает Джаггер. В комнате так тихо, кажется, все разом задерживают дыхание.
— Почти что, приятель. Моя голова в последнее время забита посторонними вещами. Вы заслуживаете большего. Несправедливо напрягать вас всем этим.
Я скребу щетину на челюсти, еще одно напоминание о Хэли, ей нравится, когда я небритый, и чувствую себя паршиво.
— Короче, правило гласит: в случае смерти президента, его место занимает вице-президент. Это моя официальная отставка.
Кассиус фыркает, брызгая слюной, ему вторят несколько неуверенных смешков.
— Это что, апрельская шутка или подобное дерьмо? Ты издеваешься?