Дикое сердце ветра

Ларичева Елена Анатольевна

–  Ты права. Ты смелее меня, - глаза юноши засветились гордостью.
– У тебя хватает сил распоряжаться собственной судьбой. Лети. И удачи тебе с журналистом.

–  Насчет журналиста я еще подумаю. А за пожелания благодарю.

Она обняла его и пошла к терминалу. Протрубили посадку. "Важная Дама" готовилась к отплытию и две сотни пассажиров столпились у автобусов. Дипломированная дальнелетница отправлялась в свой первое самостоятельное путешествие.

–  Удачи, сестренка, - Арвисо помахал вслед медленно набирающей высоту громаде дирижабля.

Глава 21

…

Спира…

Габри подскочил от неожиданности, застигнутый дребезжанием телефона. Он как всегда уснул за столом, зарывшись в бумаги. Но лучше такой отдых, чем никакого. Без Флорины не спалось. Тоска ржой выела душу. Не таков был Габриель Мидару, чтобы признаться себе - он не может без бросившей его женщины.

Телефон истерично требовал взять трубку. Мидару лениво протянул руку к аппарату, мысленно обругав звонившего. "Что за паршивцы развлекаются?" - подумалось ему, когда на том конце никто не ответил. Только по-змеиному зашуршало… Раньше бы Габри это насторожило. А сейчас он только раздраженно фыркнул и зашелестел бумагами. Неверные мотыльки сновидений упорхнули в прохладную осеннюю ночь.

Утром, когда владелец "Пульса Спиры", спрятав красные от бессонницы глаза за толстые стекла очков, явился в редакцию, к нему метнулись двое сыскарей, неся новость чернее сажи. Этой ночью Орландо Жисас, глава партии Добрых перемен, напился, перестрелял весь персонал офиса и застрелился сам, оставив на столе записку: "Мидару - мерзавец!" последним, кому звонил самоубийца был тоже он, Габриель.

–  Так что у нас есть все основания подозревать вас в психологическом воздействии на главу партии, повлекшем за собой смерть шестерых человек, - хмуро сообщил моложавый сыскарь с напомаженными усиками-червячками.

–  Неумный розыгрыш, - хотел было отмахнуться от них Габри. В то, что Жисас мог кого-то убить, он не поверил бы и под пытками. В самоубийство этого хлыща - тем более.

–  Вам придется проследовать за нами до выяснения обстоятельств, - упорствовал усатый.

–  Вьердо, ты пока главный, - окликнул Мидару выглянувшего из-за двери журналиста.
– Через пару часов буду. Пройдемте, господа.

Он старался выглядеть спокойным. Но внутри с грохотом рушилось очередное здание, с таким трудом и старанием возводимое на протяжении долгих лет. Орландо мертв?! Не верилось.

Кто мог убить этого слизняка? Кинс мараться не будет. Гатурам невыгодно. Хотя… Фегинзар! Мнительная шельма не прощает предательства! Чего ждать теперь? Обвинений или пули в спину?

Всю дорогу до сыска он молчал, уставившись в одну точку. Мысли тормозились навалившейся усталостью. У кого просить помощи? У Марминара? Позволят ли отправить сообщение? Он бы не позволил. Сослаться на дружбу с адмиральским сыном? Неизвестно, как на самом деле относится гатур к Бартеро. Политика - дело жестокое. Тут отца родного продашь - не заметишь. Или рискнуть? Главное - спастись самому, а там за все рассчитаемся…

Его начали допрашивать чуть ли не с порога.

–  Где были, что делали вечером

и ночью?

–  В каких отношениях состояли с самоубийцей?

–  В каких отношениях с ним состояла ваша жена?

Вопросы следовали по кругу. Голова раскалывалась. Блестящее, широкоскулое лицо главного сыскаря превратилось в усмехающуюся луну на фоне желтых в завиточках обоев.

–  Вы же понимаете, вы теперь никто без Жисаса. Кто станет в вас вкладывать деньги?

Молчание. Только сдержать эмоции. Главное не наговорить глупостей.

–  Вы ведь решили отомстить за измену жены, так? У вас было достаточно оснований ненавидеть вашего шефа. Это стало последней каплей. Почему вы, жалкий неудачник, сами не оборвали свое никчемное существование?

Внутренне Габриель зарычал. Выводят из себя целенаправленно, со знанием дела. Не дождутся!

–  Не трудись отвечать, - слишком знакомый звучный голос раздался сзади.
– Я уже знаю, партия - это ты. Бесхребетный Жисас - ширма. Красавчик впереди, соблазняет впечатлительных избирательниц, а ты, невзрачный, зато умный - трудишься кукольником.

Габри втянул голову в плечи. Что ответишь проницательному эксадмиралу? Подошедший вплотную Фегинзар хищно улыбнулся.

–  Боишься? Верно поступаешь. Твой Орландо тоже боялся. Но тебя я не убью. Оставлю в назидание прочим шустрым. За это ты подпишешь дарственную на имя Микола Строна на все свои банковские счета, газету, квартиру. Не беспокойся, нужные документы мы сегодня изъяли из твоего сейфа. Наш юрист тебе поможет, если возникнут хм… затруднения. Он, знаешь ли, в свободное от оказания юридических услуг время увлекается анотомией. Затруднения он разрешит легко. Просто-напросто отрезая у тебя какую-нибудь часть тела. Квалификация у него высочайшая, поверь.

–  Ты скоти… М-м-м…

Чья- то сильная рука зажала Габриелю рот.

–  Первое затруднение я тебе по широте своей инопланетной души прощу. Но только первое. Учти это, иначе превратишься в конструктор "собери сам".

За спиной загремели, зазвенели инструменты. И Габри, обливаясь ледяным потом, согласно закивал. Он подпишет все, что от него требуется. Только оставьте жизнь.

Фегинзар спокойно дождался, пока бывший владелец влиятельной газеты поставит замысловатые закорючки на документах, тонкими красными пальцами пролистал бумаги, аккуратно сложил в серую кожаную папку, затем кивнул приспешникам.

–  Избавьте меня от общества этого падальщика!

Габриеля вывели во двор, затолкали в фургон и повезли.

"Отыщут ближайший пустырь, а там шлепнут".

Не шлепнули. Завезли в лесок, судя по времени путешествия, далекий. Бросили лицом в грязь, лениво попинали под ребра и укатили, оставив босого, одетого в тонкую рубашку Габри мокнуть под ледяным дождем.

"Так мне и надо. Сразу чувствовал - нельзя прогибаться под Марминара. Хотел уйти в оппозицию, знал - вернется бывший. Орландо, скотина, поддался. Из-за него я теперь никто и ничто. Но хотя бы живой. Теперь все начинать заново! Главное найти, кому продать информацию о Фегинзаре!"