Диктатор вселенной
Шрифт:
Голубые глаза Рэндольфа мягко улыбнулись ему. Он снова взглянул на часы.
– Та затея, о которой я говорил вам, профессор Литтлджон?
– сказал он.
– Разве вы по-прежнему не верите, что она даст поразительные результаты?
– Безусловно!
– тотчас отозвался Джонни.
– Я пребываю в совершенном согласии с вашей беспредельно убедительной и изумительной аргументацией. Вы можете рассчитывать на мое всестороннее сотрудничество. Перед нами открываются неограниченные возможности. Когда мы приступим
Как ни странно, такой резкий поворот во взглядах вовсе не означал, что Джонни хитрит. Судя по поведению профессора Рэндольфа, у него не возникло подозрений на этот счет.
Рэндольф прошелся по комнате, заговаривая с каждым из остальных противников объявленного эксперимента. Все они, как и Джонни, дружно отвечали согласием.
Их высвободили из странных кресел.
Медные диски перестали жужжать.
– Я никогда, - заявил Джонни, - не переставал верить во всеобъемлющий и верховенствующий сгусток энергии.
Никто не ответил. В тот момент никто и не слушал.
Профессор Рэндольф резким, отрывистым голосом отдавал приказы. Таинственные источники подъемной силы "Серебряного цилиндра" были приведены в действие.
Спустя несколько минут стратостат снова был в воздухе. Его курс проходил вверх под острым углом, так чтобы вывести его из аризонской пустыни в ту точку техасского неба, от которой он ранее отклонился.
В то время как стратостат серебристой стрелой вонзался в небо, профессор Рэндольф победоносно поглядывал по сторонам.
– На этот раз, - торжественно провозгласил он, - мы станем на вершине мира.
Профессор Рэндольф, должно быть, ошибся. Он и его спутники не сумели остаться "на вершине мира".
В ближайшие недели после катастрофы и исчезновения Уильяма Харпера Литтлджона друзья и соратники Дока Сэвиджа мало-помалу разбрелись в разные стороны.
Полковник Джон Ренвик, или Ренни, инженер с громадными кулачищами, находился в Японии, где работал над проектом, сулившим обогатить его, хотя Ренни и так уже был миллионером.
Бригадный генерал Теодор Марлей Брукс, денди и законодатель мод, но известный почему-то по кличке Шпиг, также отсутствовал. Если говорить об адвокатах, то вряд ли кто-либо из них был искуснее его и уж точно никто не одевался лучше.
Вместе со Шпигом отсутствовал самый, пожалуй, безобразный и самый обаятельный среди них человек.
Это был Эндрю Блоджетт Мэйфэр, из-за своего сходства с обезьяной получивший прозвище Оранг. Что касается его, то химическая промышленность была обязана ему очень многим, так как он был одним из ведущих химиков в стране.
Шпиг и Оранг оказались вместе в Солт-Лейк-Сити, где Шпиг участвовал в конгрессе Американской Ассоциации Адвокатов, а Оранг - в конференции Всемирного Общества Химиков.
Длинный Том был единственным, кто оставался с Доком в это время. Он был
Внезапно Том отпрянул от сложной системы кнопок, рычагов и шкал на коротковолновом приемнике Дока.
Руки Тома сильно дернулись.
– Великий Скотт, Док!
– вскричал он.
– Уж этого я совсем не ожидал. Во имя всех святых, как и откуда здесь взялся ток?
– Может быть, это вовсе не электричество?
– предположил Док.
– Я уже до этого заметил, что стрелки колеблются. Если ты посмотришь на телевизионный экран, то увидишь какую-то тень.
Телевизор являлся одним из первых триумфов Дока в области радиотехники. Наверно, он был первым человеком на земле, который смог не только услышать передачу, но и увидеть того, кто ее ведет. Однако это было возможно только в пределах специального коротковолнового диапазона, которым пользовались лишь его люди и он сам.
На пепельно-сером экране появилась движущаяся тень. Некоторое время она походила на руку, затем превратилась в лицо человека.
– Переключи на любительский диапазон, - внезапно приказал Док. Возможно, какой-то энтузиаст-любитель смастерил нечто похожее на наш аппарат.
Передвинув рычажок, Длинный Том услышал нечто похожее на передачу какого-нибудь любителя на отведенной ему волне - неразборчивый голос, бормотавший: "блаб-блаб-блаб-блаб..."
В то же время тень на экране несколько прояснилась и стала еще больше похожей на лицо. Однако черты его были неразличимы. Это походило на футуристическую живопись.
– Черт возьми!
– воскликнул Длинный Том, который, в общем-то, нечасто приходил в такое возбуждение.
– Мне кажется, я расслышал, что он сказал "Док Сэвидж".
– Так оно и есть, Длинный Том. Я постараюсь подстроиться.
Звук улучшился. Но лишь настолько, что бормотание стало чуть более внятным.
Бронзовый гигант обладал острейшим в мире слухом.
Он годами тренировался с помощью специального звукорегулирующего устройства собственного изобретения.
Он умел различать слова там, где Длинный Том слышал только неразборчивое бормотание.
"Док Сэвидж - Юнион-сквер - сегодня в восемь вечера - подействует на миллионы - прием будет четким - Док - я расскажу..."
Что бы ни пытался еще сказать голос из таинственного далека, все растерялось в треске атмосферных помех. Но лабораторию заполнили звуки экзотической трели, в которой слышались удивление, опасения, сосредоточенность. Только в моменты глубоких эмоциональных переживаний можно было услышать от Дока эти редкостные, непередаваемо своеобразные вибрирующие звуки.