Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке
Шрифт:
С тех пор другие диктаторы много раз проявляли «смекалку и воображение». Президент Казахстана Назарбаев преследовал журналистов за отмывание денег и изнасилование несовершеннолетних. Он обвинил политического соперника в коррупции и незаконном хранении оружия 120 . Среди преступлений, инкриминируемых лидеру российской оппозиции Алексею Навальному, – хищение имущества лесозаготовительного предприятия, мошенничество в отношении компании-производителя косметики и незаконная охота на лося 121 . Другого оппозиционера подвергли аресту за нецензурную ругань в общественном месте 122 . В Турции Эрдоган отправил в тюрьму ведущего курдского политика за «использование поддельной медицинской справки для уклонения от военной службы» 123 .
Правители с выдающимися «смекалкой и воображением» используют обвинения не просто неполитические, а позорные. Для этого отлично подходят сексуальные преступления,
Этому рецепту пытался последовать в 1998 году и премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад. Его бывший заместитель Анвар Ибрагим перешел на сторону оппозиции. Полиция арестовала Анвара за коррупцию и заодно обвинила в содомии, которая в то время была преступлением по малайским законам и табу в малайском обществе. Но Ли Куан Ю отметил в действиях своего коллеги по ту сторону Джохорского пролива две большие ошибки 124 . Во-первых, Махатхир произвел арест на основании драконовского Акта о внутренней безопасности, а не обычного закона, раскрыв тем самым политическую подоплеку этого дела. Во-вторых, через несколько дней после ареста Анвар предстал перед судом с огромным красноречивым синяком под глазом. На широко разошедшуюся картинку оппозиция отреагировала протестами. Сначала шеф полиции заявил, что Анвар нанес себе травму сам, но позднее был вынужден признать, что он лично избил политика в камере. Достигнутый эффект был прямо противоположен задуманному: жестокость режима вышла наружу, а Анвар одержал политическую победу 125 .
«Серийные» аресты. Диктаторы могут нейтрализовать диссидентов с помощью серии коротких арестов, а не длительных тюремных сроков, обычно вызывающих бурю возмущения. На Кубе Фидель Кастро держал некоторых политзаключенных в тюрьме по десять лет и дольше. А его брат Рауль, руководивший страной с 2008-го по 2021-й, задерживал активистов на несколько дней: этого срока было достаточно, чтобы их припугнуть и дезорганизовать, но недостаточно, чтобы началась международная кампания за их освобождение 126 . К 2019 году Навального арестовывали в России 13 раз, в основном на срок от 10 до 30 дней 127 . В какой-то момент показалось, что властям надоела эта игра: суд приговорил его к пяти годам лишения свободы по обвинению в хищении. Но потом сюжет стал развиваться самым фантастическим образом: прокуратура подала жалобу на решение суда и реальный срок был заменен условным.
С длинным тюремным заключением связан риск: за это время популярные активисты могут превратиться в мучеников. Российские власти отправляли за решетку никому не известных участников массовых протестов; они посадили даже Олега Навального, менее вовлеченного в политику, чем его брат Алексей. В конце концов в 2021 году и сам Алексей получил два с половиной года колонии после неудавшейся попытки спецслужб его отравить. Но этот приговор был воспринят всеми как жест отчаяния. Власти продолжали выставлять его обычным уголовником, мошенником, которого нельзя не отправить в тюрьму за нарушение испытательного срока по одному из прошлых приговоров. (Лишь после полномасштабного вторжения в Украину и перехода путинского режима от диктатуры обмана к диктатуре страха в 2022 году против Алексея Навального были выдвинуты открыто политические обвинения за «создание экстремистского сообщества».)
Если обвиняемые раньше не были известны публике, но им удавалось привлечь к своим делам внимание прессы и общественности, им заменяли наказание на более мягкое. В 2019 году студент и блогер Егор Жуков был обвинен в нарушении законодательства о митингах, и ему угрожал срок в колонии. Но после выступления в суде с яркой и смелой речью, которую перевел и опубликовал на своем сайте журнал New Yorker, он получил условный приговор.
Банкротство оппозиции. Мы уже упоминали, что в Сингапуре банкроты не могут баллотироваться в парламент, а штрафы по искам о диффамации бывают очень большими. Оппозиционный политик Джошуа Джеяретнам несколько раз выдвигался на выборные должности в 1970-х и 1980-х годах и регулярно становился ответчиком по разным судебным искам. Итоговая сумма присужденных ему штрафов превысила 900 000 долларов 128 . Он не только не избрался в парламент: почти все следующие десять лет он был в основном занят поиском средств для погашения судебного долга, чтобы избежать тюрьмы. Против другого кандидата от оппозиции был подан иск на 5,65 млн долларов после того, как он назвал ложью слова «опасный китайский шовинист», которыми его охарактеризовал один из членов правительства 129 .
Сингапур и здесь оказался первооткрывателем. Впрочем,
Правила и ограничения. Не вводя полных запретов, диктаторы урезают возможности. Если оппозиция хочет провести митинг в центре города, ей предлагают организовать его где-нибудь на выселках, в пересеченной местности с плохой транспортной доступностью. Они загоняют желающих свободно высказываться в специально отведенные для этого места – вспомним «уголки ораторов» в Сингапуре и России 134 . Допуская существование оппозиционных организаций, диктаторы требуют, чтобы они регистрировались, объявляли себя «иностранными агентами» и сдавали бесконечные и отнимающие кучу времени отчеты. Власти могут прямо запрещать иностранное финансирование или анонимные пожертвования и предостерегают местный бизнес от финансовой поддержки оппозиционеров.
Обвинение оппозиции в применении насилия. Признавая, что у насилия есть цена, диктаторы обмана используют его ограниченно. Но почему бы не пойти дальше? На следующем шаге можно обвинить в применении насилия оппозицию, чтобы дискредитировать ее. Когда в 2013 году в Турции десятки тысяч человек вышли на демонстрации, президент Эрдоган громил их как «мародеров», «анархистов» и «террористов» 135 . В 2019-м в России полиция обвинила десятки человек, участвовавших в антиправительственных акциях, в «применении насилия в отношении представителей власти». Один из них швырнул в сторону пустой бумажный стаканчик, другой бросил две пустые пластиковые бутылки 136 . Засланные провокаторы кидают камни и ведут себя агрессивно, подставляя случайных прохожих под аресты 137 . Например, в 2013 году российский оперативник рассказал журналистам, что был нанят представителем министра внутренних дел для организации беспорядков на антипутинском митинге 138 .
Аутсорсинг насилия. Если диктатору трудно удержаться от использования силы, можно поручить работу структурам, негласно связанным с властями, и в дальнейшем отрицать свое участие и даже осведомленность. Иногда диктаторы обмана для запугивания оппозиции кооптируют бригады спортсменов, занимающихся единоборствами, или футбольных хулиганов. Для подавления массового движения в поддержку курса на интеграцию Украины с Евросоюзом в 2013–2014 годах украинский президент Виктор Янукович опирался на 20-тысячную частную армию «гопников в костюмах Adidas», которые стали известны как «титушки». Название происходит от фамилии Вадима Титушко: его нападение на митингующих было зафиксировано репортерами одним из первых 139 . Сходным образом в Венесуэле Уго Чавес и его преемник Николас Мадуро нанимали частные банды, так называемые colectivos, чтобы терроризировать антиправительственных активистов 140 .
На самом деле, это старая технология, ею часто пользовались диктаторы страха в XX веке. Разные латиноамериканские автократы опирались на полуавтономные военизированные структуры и эскадроны смерти, как и многие африканские правители, зависевшие от помощи демократических государств-доноров 141 . Для диктаторов обмана эта тактика опасна и обычно используется в исключительных обстоятельствах. Она работает до тех пор, пока отношения подрядчиков с государством остаются в тайне, но делать это тем сложнее, чем более зрелыми становятся общество и СМИ. В Украине журналисты быстро отследили связи титушек с властями и тем самым ускорили падение режима. При использовании этой тактики следует не допускать насилия в таком масштабе, которое вызовет возмущение со стороны международного сообщества и закончится требованиями проведения полицейского расследования.