Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке
Шрифт:
Если власти не убивали диссидентов, то сажали их за решетку. Во всех несвободных странах диктаторы отправляли реальных и предполагаемых оппозиционеров в тюрьмы, трудовые колонии, концентрационные лагеря и психиатрические больницы. Мировая сеть насилия простиралась от советского «архипелага ГУЛАГ» до латиноамериканских «штрафных островов». Практически везде политических заключенных пытали.
Не все диктаторы были одинаково свирепы. В каждом периоде было, по крайней мере, несколько автократов, обходившихся малым количеством убийств; мы представим эти данные ниже. Впрочем, даже у тех, кто экономил на палачах, тысячи несогласных часто сидели за решеткой. Бывший президент Египта Нассер казнил всего нескольких членов организации «Братья-мусульмане», но его тайная полиция во время облав разом задерживала по 20 000 недовольных 26 . В Аргентине при популисте Хуане
Жестокие репрессии были главным инструментом диктаторов прошлого века. Но не единственным. Одни диктаторы набирали популярность в антиколониальной борьбе или в войнах. Другие – как мексиканская Институционно-революционная партия (ИРП) – добивались поддержки благодаря экономическому развитию и раздаче должностей и денег. В Африке верхушка кооптировала последователей, обычно в собственных этнических группах, за счет избирательного распределения привилегий 30 . Но даже в таких случаях страх и насилие были разлиты в воздухе. Мексиканский режим при каждом удобном случае расправлялся со студентами, крестьянами и членами профсоюзного движения 31 . Хозяева страны карали и миловали по своему усмотрению.
Поражало не только само насилие, но и то, как власти преподносили его народу. Почти всегда убийства, пытки и тюремные заключения намеренно афишировались. Гордясь своими кровавыми свершениями, диктаторы XX века обязательно информировали о них своих граждан. Тем самым они воспроизводили модель наказания, которая вышла из употребления на Западе с окончанием XIX века. В Европе Средневековья и раннего Нового времени за любые преступления, от самых мелких до цареубийства, полагались изуверские наказания. Подозреваемых колесовали и вздергивали на дыбе, сжигали на костре, вешали, топили и четвертовали – а то и все сразу. На казни и пытки, как на представления, стекалась публика, зрители аплодировали. Весь смысл выставления к позорному столбу в том, что в наказании принимает участие уличная толпа. Тех, кто выживал, клеймили. Клеймо на лбу, отрезанные носы или уши сообщали о совершенном преступлении.
Мишель Фуко описал революцию, которая произошла в философии и практике уголовной системы между 1760-м и 1840 годом. Умышленное причинение боли сменилось «гуманным» и неприлюдным наказанием, иногда даже с намерением поставить преступника на путь исправления 32 . Исчезли публичные казни, пытки вышли из моды, изменилось отношение к тюремному заключению: оно стало восприниматься не только как расплата за содеянное, но и как инструмент перевоспитания. Не до конца ясно, что вызвало эти изменения; предположительно, ключевую роль в этом процессе играли ценности эпохи Просвещения 33 . Более спорный тезис Фуко заключается в том, что замена телесных наказаний менее зрелищными санкциями способствовала распространению этих механизмов регулирования и на другие общественные отношения.
Диктаторы XX века обратили это движение вспять. Они отбросили всякую либеральную брезгливость и без колебаний взяли на вооружение насилие. Они научились причинять страдания и сеять страх с помощью новых технологий массового производства, транспорта, вооружений и связи. При них политические репрессии снова стали публичными с обязательным участием в них лояльных граждан.
Многие автократы превратили убийство в массовое зрелище. По приказу Ким Чен Ира расстрельная команда привела в исполнение смертный приговор в отношении одного директора завода на спортивном стадионе в присутствии 150 000 человек 34 . Сообщалось, что Масиас Нгема расправился со своими 150 врагами на футбольном стадионе в столице Экваториальной Гвинеи под звучавшую из усилителей песню «Those Were The Days» (англоязычная
Отдельные диктаторы совсем не избегали публичности в репрессиях – более того, они явно наслаждались ей. Испанский генерал Франко изобрел специальный приговор для тех, о чьей смерти он хотел известить весь мир: garrote y prensa (гаррота и пресса, казнь через удушение гарротой с освещением в прессе) 36 . А рядом с одним из мест казни были организованы киоски с кофе и чуррос, чтобы зрители могли освежиться во время представления 37 . Многие диктаторы бравировали своей жестокостью. «Они считают меня необразованным, варваром, – неистовствовал Гитлер после поджога Рейхстага. – Да, мы варвары! Мы хотим быть такими!» 38 Президент Малави Хастингс Банда публично рассказывал о том, как его враги стали «кормом для крокодилов» 39 . Парламенту он хвастался новой тюрьмой, которую построил для оппозиции в Дзалеке: «Они там все у меня сгниют» 40 . Ливийский генерал Муаммар Каддафи смеялся над правителями, старавшимися скрыть причастность к покушению на жизнь своих политических противников, инсценируя автокатастрофы или подсыпая им отраву. Если он кого-то казнил, то обязательно делал это «под камеры» 41 .
Если казнь проходила без зрителей, для наглядной агитации использовались трупы. Рафаэль Трухильо в бытность президентом Доминиканской Республики как-то усадил труп одного из повстанцев в кресло и катал его по провинции, из которой тот был родом. А крестьян заставляли танцевать вокруг мертвеца 42 . Король Йемена Ахмед бин Яхья приказал «для острастки развешивать головы казненных предателей на деревьях» 43 . Многие другие автократы – от Папы Дока Дювалье до Фердинанда Маркоса – выставляли напоказ изувеченные тела противников режима. При Менгисту фотографии жертв его пыток транслировались по телевидению.
Среди латиноамериканских диктаторов экспонирование трупов превратилось в мрачную традицию. В правление Батисты на Кубе «сотни искалеченных тел висели на фонарных столбах или валялись на улицах» 44 . В начале 1980-х в гватемальской газете «Prensa Libre» регулярно публиковались «отчеты о трупах» с подробным описанием ран для тех, кто по каким-то причинам не смог увидеть их своими глазами. По увечьям читатели научились опознавать почерк полиции, армейских подразделений или президентской охраны 45 . Некоторые диктаторы превратили пытки в шоу. При пакистанском генерале Зия-уль-Хаке политических заключенных публично пороли обнаженные по пояс борцы, а крики жертв транслировались через репродукторы 46 .
Порой в зрелища превращались даже аресты. Хотя в годы правления аргентинской военной хунты убийства часто заменялись «исчезновениями», бывали и весьма публичные задержания. До 50 солдат и спецназовцев врывались среди ночи в дом жертвы, размахивая револьверами и гранатами, вопя в громкоговорители и разрезая темноту вспышками тактических фонарей, а над домом в это время кружили вертолеты. Они часто перекрывали уличное движение и иногда вырубали электричество в целом квартале 47 . Головорезы Трухильо патрулировали улицы на характерных черных фольксвагенах-«жуках».
Чтобы особо подчеркнуть свою мужественность, диктаторы часто присваивали себе высшие воинские звания – генералиссимуса (Франко, Трухильо, Сталин) или маршала (Иосип Броз Тито) 48 . Те из них, кто действительно служили когда-то, продолжали носить военную форму. Зачастую мундир надевали и те, кто не имел никакого отношения к армии. Костюм Сталина был выдержан в суровом имперском стиле и состоял из брюк с лампасами и серого кителя с погонами 49 . Муссолини носил форму чернорубашечников, но со специальными знаками различия 50 . Фидель Кастро практически всегда ходил в хаки 51 . В следующей главе мы подробно опишем, как диктаторы, даже находясь на разных идеологических полюсах, использовали одну и ту же военную лексику. Муссолини называл свою фашистскую партию «настоящей армией» 52 . Вместе с ним итальянцы вели «сражение за зерно», «сражение за землю» и даже «войну с мухами» 53 . Коммунисты включались в «борьбу» и «битву» на «фронтах» ради «прорывов» в производстве и культурных «побед» 54 .