Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке
Шрифт:
Интересно, что полную цензуру устанавливать необязательно. В диктатуре обмана слишком жесткие ограничения свободы прессы могут оказать диктатору медвежью услугу. Правителям удобнее, чтобы граждане считали СМИ относительно свободными. Ведь диктатор заинтересован в том, чтобы цензурировать сам факт цензуры. Диктаторы страха сжигают книги и запрещают частные газеты, а диктаторы обмана просто выталкивают любую критику на периферию, оставляя себе центральные каналы распространения информации 49 . Им безразлично, как интеллектуалы отзываются о них в частных беседах, да даже и на публике, если аудитория небольшая. И пока аудитория остается небольшой, диссидентам позволено иметь свои маргинальные журналы, программы на кабельных каналах и иностранные газеты. Власти по-настоящему важна только массовая поддержка. Чтобы разобщить народ и информированных, диктаторы оскорбляют последних, ставят под сомнение их мотивы, навешивают на них ярлыки предателей и снобов и стремятся направить
Получив поддержку масс, политический лидер использует свою популярность для консолидации власти. Это второе правило диктатуры обмана. Популярность – нестабильный актив, он может расти и падать. Значит, его надо частично инвестировать в другие рычаги контроля. Чтобы превратить его в высокие рейтинги, диктатор обмана проводит выборы и референдумы, а победив на них с подавляющим преимуществом, предъявляет мандат на изменение политических и правовых институтов. Он проводит конституционную реформу, вводит в состав судов и регулирующих органов преданных людей и перекраивает избирательные округа, чтобы выстроить вокруг себя буфер политических институтов.
Третье правило – притворяться демократом. Сегодня значительное большинство граждан практически в любой стране, вне зависимости от ее истории и политической системы, предпочитают демократию 50 . Мировое сообщество либеральных государств и международных организаций продвигает идеи народовластия. Те автократы, которые продолжают править с помощью страха, эти идеи отрицают. А вот диктаторы обмана, напротив, делают вид, что принимают демократию с распростертыми объятиями. Конечно, для многих внешних наблюдателей подобное лицемерие совершенно очевидно; но немало и тех, кто внутри страны и даже за ее пределами его не замечает.
В XX веке диктаторы страха часто закрывали свои границы, затрудняя перемещение людей и информации. Диктаторы обмана открывают границы – и это четвертое правило. Периодически они вводят ограничения для иностранных СМИ, но чаще с одобрением относятся к потокам людей, капитала и данных, используя их для извлечения прибыли. Они добиваются членства в международных организациях, чтобы изнутри подрывать нежелательные для себя инициативы. Потенциальных сторонников на Западе они завоевывают целенаправленной интернет-пропагандой, а активных противников травят или взламывают. Кроме того, они используют непрозрачную инфраструктуру оффшорных компаний и банков для обеспечения сохранности своих денег и кооптации западных элит.
Последнее, самое важное правило – избегать жестких репрессий, или, по крайней мере, скрывать или камуфлировать их. В современных обществах насилие обычно дискредитирует государственного лидера. Для диктатора обмана явное насилие против народа – симптом несостоятельности. Если модель работает и правитель популярен, терроризировать обывателей нет необходимости, более того, это контрпродуктивно, так как террор вредит образу просвещенного и заботливого лидера.
Это не значит, что все диктаторы обмана – пацифисты. В гражданских войнах или межэтнических конфликтах они не знают жалости. (Собственно, и демократии при наличии военной угрозы часто действуют жестко, как, например, Индия в Кашмире. 51 ) В Перу Фухимори беспощадно расправился с маоистами из партизанской организации «Сияющий путь». Вторая чеченская война, которую Путин развязал в 1999 году, унесла тысячи жизней 52 . Если где-то население исторически настроено против небольших национальных меньшинств (особенно тех, которых легко обвинить в терроризме), устраивая на них гонения, диктаторы обмана могут набрать дополнительные очки. Кроме того, они периодически преследуют журналистов, не давая им выполнять свою работу. И всякий раз диктаторы стараются скрыть свое участие в репрессиях или завуалировать их цель. Они арестовывают людей, пишущих о них критически, не за критику, а по сфабрикованным обвинениям в неуплате налогов, мошенничестве или – что еще проще и эффективнее – в совершении постыдных действий, чтобы оттолкнуть читательскую аудиторию. Суд в Казахстане признал известного журналиста виновным в изнасиловании несовершеннолетней девушки; по мнению Human Rights Watch, дело было «политически мотивированным» 53 .
Подытожим: диктаторы обмана манипулируют информацией, чтобы повысить свою популярность в обществе и консолидировать политический контроль; при этом они создают видимость демократии, воздерживаются от откровенных репрессий или камуфлируют их, а также формируют условия для интеграции своих стран в глобальную экономику.
Здесь важно сделать две оговорки. Иногда мы говорим о диктатурах обмана как о «новой» модели, противопоставляя ее «старым» методам диктаторов страха. Но, конечно, модель не является абсолютно новой. Почти в каждой эпохе
Вторая оговорка касается того, что мы поделили всех диктаторов на две четкие группы. Это сделано для упрощения. В реальности у большинства явлений нет чистых форм, и политические режимы не исключение. Идеальная демократия – это «идеальный тип», существующий только в учебниках, а не в жизни. В реальности степень демократии в разных государствах различна. То же относится и к недемократическим лидерам: они могут быть ближе к диктатуре страха или диктатуре обмана, но редко кто будет занимать крайнюю позицию на концах этого спектра. Большинство правителей так или иначе отклоняются от схемы, но в целом соответствуют ей.
Кто же из наших современников попадает в категорию диктаторов обмана? Заметный вклад в создание этой модели приблизительно с 1970-го по 1990-й внес Ли Куан Ю, занимавший в те годы пост премьер-министра Сингапура. Его преемники Го Чок Тонг (1990–2004) и Ли Сяньлун (с 2004 года) придерживались того же стиля управления. В список нужно добавить и бывшего премьер-министра Малайзии Махатхира Мохамада (1981–2003), и пришедших за ним Абдуллу Ахмада Бадави (2003–2009) и Наджиба Разака (2009–2018); бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева (1992–2019); Уго Чавеса, бывшего президента Венесуэлы (1999–2013); президента России Владимира Путина (с 2000-го вплоть до полномасштабного вторжения в Украину и начала открытых репрессий в 2022 году); Реджепа Тайипа Эрдогана, президента Турции (с 2003-го до, по меньшей мере, 2016-го, когда массовые аресты, последовавшие за неудачным переворотом, дали основания говорить о совершенном им переходе к диктатуре страха); Рафаэля Корреа, бывшего президента Эквадора (2007–2017), и Виктора Орбана, премьер-министра Венгрии (с 2010 года) 56 . В эту же группу мы включаем и Альберто Фухимори, бывшего президента Перу, хотя это пограничный случай – он возник, когда диктатуры обмана еще не получили широкого распространения. В конце 1990-х Фухимори был скорее диктатором обмана, но в начале того десятилетия, когда перуанская армия воевала с партизанами из «Сияющего пути», государственные убийства происходили достаточно часто 57 . Одни из этих автократов унаследовали в целом демократические системы и позднее превратили их в диктатуры обмана. А кому-то и этого делать не понадобилось. К этим примерам мы еще неоднократно вернемся в последующих главах.
Список свидетельствует о большом разнообразии типов. Чавес стоит на левых позициях, Орбан – правый политик. Одним нужна политическая мобилизация населения, другим важнее, чтобы народ оставался политически пассивным. Кто-то, как Чавес и Корреа, «популисты» – от имени «народа» они нападают на «укоренившиеся элиты» и «глубинное государство». Другие, как Ли Куан Ю и Путин, ревностно защищают государство – и «глубинное», и любое другое. (Эрдоган «глубинное государство» атакует, а в обыкновенном государстве расставляет своих союзников на все доступные места.) Орбан разделяет идеологию культурного консерватизма и поддерживает националистически заряженные антииммигрантские настроения – а Назарбаев придает особое значение межнациональному и межконфессиональному согласию 58 . Диктатуры обмана различаются и по своей институциональной форме. Среди них есть персоналистские автократии, зависящие от воли одного человека, однопартийные режимы (Малайзия, Сингапур), военные диктатуры (Алжир времен Бутефлики) и даже монархии (Кувейт в годы правления эмира Сабаха аль-Ахмеда ас-Сабаха). И все же по ряду общих характеристик диктаторы обмана отличаются от диктаторов страха. Различия между ними приведены в таблице 1.1 59 .
Как изменилось соотношение сил между диктатурами страха и обмана? Детальный анализ будет представлен в следующих главах, а пока ограничимся кратким пересказом. Мы определяли тип диктатуры с помощью двух простых правил. Как и любое упрощение, они не претендуют на научную строгость и время от времени могут давать сбои, но позволяют выявить устойчивые тенденции. Выше уже отмечалось, что диктаторы обмана организуют выборы, не используют неприкрытое насилие против политических соперников и допускают работу небольшого числа оппозиционно настроенных СМИ. Наш практический подход в первую очередь ориентирован на эти аспекты. Мы считаем руководителя государства диктатором обмана, если его правление обладает всеми следующими признаками: