Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке
Шрифт:
Однако в конце XX века начались заметные изменения. Автократы всех стран стали появляться на официальных мероприятиях не в военной форме, а в деловых костюмах. Почти все они перестали казнить политических противников на футбольных стадионах, набитых зрителями. Многие участвовали в ежегодных конференциях Всемирного экономического форума в Давосе, чтобы накоротке пообщаться с мировой элитой. Эти новые диктаторы пользовались услугами социологов и политических консультантов, общались на «прямых линиях» с народом, а их дети учились в западных университетах. В то же время они продолжали держать население в узде и изобретали все более эффективные инструменты контроля. При этом они оставались в образе демократов.
Не все автократы перешли к новым методам управления. Северокорейский
Новая модель основана на блестящей идее. Главная цель современных диктаторов – монополизация политической власти – осталась прежней. Но они понимают, что в сегодняшнем обществе нет необходимости в насилии, а иногда оно просто вредно. Не терроризируя граждан, умелый автократ может контролировать людей, перепрограммируя их представления о мире. Он может обманом заставить их подчиняться или с энтузиазмом одобрять любые его действия. Новые диктаторы добиваются результатов не жестокими репрессиями, а манипулированием информацией. Подобно политтехнологам в демократических странах, современные диктаторы, чтобы обеспечить поддержку народа, жонглируют словами. Они – диктаторы обмана 2 .
ЗАГАДКА ПУТИНА
С этой темой нас связывают особые обстоятельства. В марте 2000 года российские граждане выбрали президентом бывшего подполковника КГБ с небольшим опытом в политике. Публично Владимир Путин заявлял о своей приверженности принципам демократии, хотя инстинкты, очевидно, подталкивали его в другом направлении. Какое-то время оставалось неясным – возможно, и для него самого, – куда он поведет страну. По мере бурного роста экономики его рейтинги росли до небес.
Путин поддерживал видимость демократии, одновременно подчеркивая необходимость построения современного государства. В начале его правления, на фоне неспокойных 1990-х, централизация управления казалась разумной мерой. Но через некоторое время его действия, направленные на укрепление исполнительной власти – его власти – стали ощутимо подрывать систему сдержек и противовесов. Пространство для политической конкуренции существенно сузилось.
Тараном, который снес демократические институты, стала популярность Путина. Он использовал ее, чтобы провести в парламент своих сторонников и приструнить непокорных региональных губернаторов. Полицейской силой и экономическим давлением он укротил до того принадлежавшие олигархам, но действовавшие на конкурентном рынке, СМИ. Продолжая формально соблюдать электоральные процедуры, он и его советники все меньше полагались на волю случая и во время выборов. В начале его правления и сам Путин, и его партия «Единая Россия» могли победить практически на любых свободных и справедливых выборах, но они все равно пускали в ход давление и махинации, чтобы сделать свою внушительную победу еще более впечатляющей.
Идеальных демократий не бывает. Некоторое время российская политическая сфера во многом напоминала те, что сложились в других полусвободных странах со средним уровнем дохода – в Аргентине, Мексике, Румынии. Почти все указанные страны страдают от коррупции, нечестных выборов и плохо защищенной свободы прессы. Их политические лидеры часто злоупотребляют властью над полицией и судами. Тем не менее, эти недостатки обычно сглаживаются наличием механизмов политической подотчетности.
Путин, в 2012 году вернувшийся в президентское
Мы оба внимательно следили за тем, как разворачивался этот процесс. Сергей возглавлял российский экономический вуз и консультировал российское правительство. Даниел был профессором западного университета; он изучал политику России посткоммунистического периода. Весной 2013-го следователи провели обыск в офисе Сергея, изъяли его электронную переписку и скопировали жесткий диск компьютера. Сергей участвовал в экспертизе последнего на тот момент приговора в отношении Михаила Ходорковского, миллиардера, осужденного по надуманным обвинениям. Судя по всему, Кремлю не понравились критические выводы экспертов. Вскоре после этих событий Сергей уехал во Францию 3 .
Система, построенная Путиным в России, носит отчетливо авторитарный характер. Но этот авторитаризм – особенный. В отличие от Сталина, Путин не убивал миллионы людей и не сажал их миллионами за решетку. Даже Леонид Брежнев, руководивший Советским Союзом на более позднем и менее репрессивном этапе с 1964-го по 1982-й, отправил тысячи диссидентов в трудовые лагеря и психиатрические больницы, запретил деятельность оппозиционных партий и не провел ни одних сколько-нибудь конкурентных выборов. Ни о каких демонстрациях несогласных тогда не могло быть и речи. Все средства массовой информации были заполнены отупляющей идеологической жвачкой. Иностранные радиостанции глушили, а на пути заграничных поездок подавляющего большинства граждан стоял ржавеющий железный занавес.
Вплоть до полномасштабного вторжения в Украину в 2022 году путинский режим, существовавший уже больше двадцати лет, был не таким. Он не использовал цензуру советского образца. В России выходили газеты и книги, в которых хозяина Кремля прямо называли «диктатором», – но загвоздка в том, что они мало кого интересовали 4 . Режим не был основан на страхе – так было до недавнего времени. Отдельные акты политического насилия случались, обычно при не до конца выясненных обстоятельствах, но Кремль никогда не признавал своей ответственности за них 5 . И, хотя политические оппоненты Путина ощущали все большее беспокойство, основная масса россиян не чувствовала угрозы 6 . Многие с готовностью принимали искаженную версию реальности, конструированием которой были заняты государственные СМИ. При коммунизме власти пытались создать иллюзию сплоченного общества с помощью первомайских демонстраций и ритуальных выборов. При Путине общество сплотили иллюзии 7 .
Чем дольше мы анализировали возникающую систему, тем яснее видели, что стиль управления Путина не был уникальным. Недемократические лидеры всего мира – от Уго Чавеса в Венесуэле до Виктора Орбана в Венгрии – пользуются одними и теми же инструментами 8 . Многие вдохновлялись примером основоположника этой новой традиции Ли Куан Ю. Он возглавил Сингапур в 1960-е годы и несколько десятилетий стоял у его руля, создав эталонную модель политического контроля. Возможно, кто-то удивится, услышав это, ведь Сингапур заявляет о себе как о демократии (и многими так и воспринимается), а в стране регулярно проходят выборы. Но в этом и заключается главное новшество автократов последнего поколения: они успешно выдают себя за демократов. «У вас есть право называть меня, как угодно, – осадил как-то Ли одного критически настроенного журналиста, – но… зачем мне быть диктатором, если я и так могу безоговорочно победить?» 9 Впрочем, он не уточнил, что именно безоговорочные победы на всех выборах являются визитной карточкой современного диктатора.