Дилетант
Шрифт:
Ника Сереброва столкнулась с Машей в самом конце коридора. «Эх, не удалось проскочить!» — раздраженно подумала она. Ей совсем не хотелось встречаться с вредной москвичкой. К поручению, данному неделю назад Валерием Александровичем, «присмотреть» за бойкой девицей Ника отнеслась формально. Она не нашла в себе ни сил, ни желания стать доброй подругой Маши.
— Ника, здрасьте! — обрадовалась Мария. Она торжественно держала в руке три гвоздики. — Я к Суворину. А вы наверняка навещали больную тетушку?
— Нет, — холодно отозвалась
— Жив еще старикан? Брыкается? — Маша активно работала челюстями, пережевывая чуингам.
Нику покоробил ее фамильярный тон. Говорить о Суворине так пренебрежительно! И потом, Валерий Александрович вовсе не казался Нике «стариканом».
— Идет на поправку, — сухо ответила телезвезда.
— А у вас как дела, Никочка? — заботливо спросила Маша. — Захомутали своего возлюбленного? Или оставили его на растерзание жене?
Ника вспыхнула. Она проклинала себя за то, что была откровенна с Машей, что дала ей возможность вот так по-хамски лезть в ее личную жизнь.
— Ладно, понимаю, не тупая, тема закрыта, — кивнула Маша. — Но вы все-таки не хлопайте ушами. Время-то летит! Оглянуться не успеете, а уже неконкурентоспособны…
«Вот стерва! Самое обидное, что она совершенно права», — подумала Ника, спускаясь по лестнице. И наткнулась на Николая Самарского. Тот поднимался наверх и, увидев Нику, остановился, замер, улыбнувшись своей обычной, тонкой и загадочной, улыбкой.
А Маша почти у самой палаты Суворина встретила еще одно знакомое лицо. Это был Леонид Артурович Фельк. Он, как всегда, поражал элегантностью и респектабельностью, и, в отличие от Серебровой, был безумно рад встрече с Машей Майской.
— Вы бесподобно выглядите, Маша! — заявил он.
— Я смотрю, вся страна собралась проводить в последний путь товарища Суворина.
— Бог с вами, Маша, что вы такое говорите?! — возмутился Фельк.
— Это шутка, — объяснила журналистка. — Итак, Леонид Артурович, каковы ваши шансы на успех? Теперь, когда Колода слегка подтасована?
— Мои? Не очень-то велики, как и прежде, — признался Фельк. — Хотя немного выросли, учитывая, что из предвыборной гонки самоисключились два сильных конкурента.
— А кто второй? — удивилась Маша. — Я думала, только господин Суворин, по причине своей немощности, вылетел в аут. Кто еще?
— Игорь Шведов заявил, что снимает свою кандидатуру. Отказывается от борьбы.
— Вот это новость! У него тоже инфаркт? Или просто геморрой замучил? Напоминание о Шведове будило в Маше ярость.
— Ах, Мария, какая вы…
— Злая, противная, несносная?
— Точная в своих формулировках. Думаю, геморрой здесь ни при чем. Просто измучили парня неизвестность и страх. Вы ведь знаете, что случилось с его женой и ребенком.
— Знаю. Пропали без вести.
— К счастью, все благополучно разрешилось. Олеся и малыш вернулись домой.
Новость
— Правда? — изумилась она. — Вот это да! Бывают в жизни чудеса, однако. Их что, никто не похищал?
— Да, все оказалось гораздо проще. Подробностей не знаю. Суворин и Шведов особенно не распространяются на эту тему, но все довольны, как слоны. Олеся сейчас там, в палате.
— Да что вы? Я тогда помчалась. Мечтаю с ней познакомиться… Чао, Леонид Артурович! Надеюсь, вы станете новым мэром Шлимовска. Сумеете обойти Елесенко!
— А еще — Самарского и Кукишева, не забывайте.
— Уж они вам не помеха!.. «Интересно-интересно, что представляет собой эта пигалица, — думала Маша, приближаясь к палате Суворина. Она пока видела Олесю только по телевизору. — С ее мужиками я познакомилась — и с мужем, и со штатным воздыхателем. Оба меня отфутболили. Не захотели променять свою нежную малышку на подлую московскую фурию. На меня то есть…»
…Олеся сидела у кровати Валерия Александровича и держала отца за руку. Никто не смог бы догадаться, что еще вчера она носила потрепанные леггинсы и линялую футболку, ее руки были в цыпках, а прическа растрепана. Молодость и возможность истратить три тысячи рублей на однократный визит в шлимовский эстет-центр «Леди» взяли свое. Юная леди была безупречна. Костюмчик от Унгаро Маша оценила как бесподобный.
У окна стоял, подперев ладонью подбородок, Игорь Шведов. Его лицо не дрогнуло при появлении журналистки.
— Добрый день!
— Маша! — улыбнулся Суворин и принял от девушки три вялые гвоздики. Вот не ожидал, что навестите!
— Вижу, у вас все уладилось, — кивнула в сторону Олеси Маша. — И с ребенком тоже все нормально?
— Да, — довольно ответил Валерий Александрович. — Нам всем очень повезло, что история с Олесиным исчезновением так благополучно завершилась.
— А что, что произошло? Выкладывайте!
Но любопытная журналистка была далеко не единственным человеком, который пытался сегодня выведать у воссоединенного семейства подробности произошедшего. Ответом на ее горячий вопрос были сдержанные улыбки мэра и Олеси. И только. Никто не собирался выкладывать Маше секретные сведения. А Шведов и вовсе смотрел на нее с легкой ненавистью.
— Лучше расскажите, как ваши дела, Мария, — попросил бледно-зеленый Суворин. — Написали статью про нас?
— Написала, — скучно ответила Маша. — Осталось прилепить в конце прогноз, и готово, можно в печать.
— Прогноз? И кто же, по-вашему, станет мэром Шлимовска?
— Елесенко, конечно, — пожала плечами Маша. Ей было неинтересно. Она хотела узнать как можно больше об Олесином исчезновении, но ее вопрос на эту тему проигнорировали.
— Почему Елесенко? — впервые заговорила Олеся. Она говорила тихим и нежным голосом, и голос очень соответствовал ее внешности — милый ангел с мягкими белыми крылышками. — А я думаю, победит Игорь.