Дилетанты
Шрифт:
– Что за дела?
– недовольно пробурчал какой-то мужчина.
– Какие-то кузнечики...
– Их мне вручили сегодня утром, - пояснил я.
– Разве вместо глаз у них не было микропленки?
– Их вам дала девушка, которую вы встретили у реки?
– Так точно. Я рад, что ваши лазутчики не дремлют. Что им удалось про нее узнать?
– Зовут Патриция Белман. Диплом университета Беркли. Работает в Сиэтле. Пока все. Продолжение, наверное, последует. Но она либо водит вас за нос, либо просто проявляет широту натуры и раздает рыболовные принадлежности симпатичным незнакомцам. Ничего, кроме рыболовной снасти и живой наживы, вы от нее не получили.
–
– Спасибо. Продолжаю действовать и сообщу о новостях.
– Если у вас появятся новые кузнечики, можете осмотреть их сами. Я буду рад одолжить микроскоп. Только будьте внимательны.
Я забрал магнитный мешочек, который они вернули на место, изучил его содержимое, сел в машину и отъехал, задавая себе вопрос - кого мы одурачили этим идиотизмом. Доехав до мотеля, я стал сворачивать к нему, но вдруг увидел, что у моей двери стоит спортивный малыш "форд-мустанг" и стройная девушка в джинсах стучится в дверь. Я глубоко вздохнул, довершил операцию по подруливанию к мотелю и поставил свой пикап рядом с "фордом". Патриция Белман оглянулась, увидела меня и подошла.
– Ездил заправляться, - пояснил я.
– Простите, что заставил ждать. Но и вы немножко поторопились, не так ли? До ланча еще далеко.
– Я ехала переодеваться ради великого события, - рассмеялась Патриция, - но не удержалась и решила заехать, чтобы вам показать нечто. Идите сюда.
Она вернулась к своему "форду" и лихо распахнула багажник. Там лежала такая огромная форель, какую я в жизни не видел, по крайней мере, в натуре.
– Ай да красавица!
– воскликнул я.
– Какие же у нее габариты?
– Длина тридцать дюймов, вес двенадцать фунтов, - весело отвечала она, снова захлопывая багажник.
– Мне немножко неудобно перед вами, мистер Нистром. Это ведь ваша рыбина. После вашего отъезда я перешла на ваше место и с третьего заброса - бац!
Тут и началась потеха. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы вытащить ее на берег. Я решила, что вам будет интересно на нее полюбоваться. Ладно, поеду переодеваться. Я посмотрел на часы.
– Сейчас половина двенадцатого, я уже снова проголодался, а вид у вас, по-моему, нормальный. Вы, конечно, знаете город лучше, чем я, но мне пока не удалось заметить людей, одетых по всей форме...
– У меня руки все в рыбе...
– Зайдите ко мне и вымойте их. А я пока разыщу метрику и родословную своего четвероногого приятеля.
– Видя ее замешательство, я сказал: - Можем оставить дверь открытой, если вы беспокоитесь о том, что могут подумать окружающие...
Она слегка покраснела и сказала:
– Что за глупости... Просто я... Ладно... Погодите, я достану из машины помаду и расческу.
Какими бы платоническими ни были отношения только что познакомившихся мужчины и женщины, неубранная кровать создает определенную проблему. Пока нас объединял только интерес к собакам и ужению рыбы, но, судя по тому, как замешкалась Пат в дверях, я мог предположить, что ей в голову пришли и другие перспективы, хотя непонятно было, радовали они ее или пугали. Во всяком случае, для начала мне следовало вести себя самым безукоризненным образом. Позже, если того потребуют обстоятельства, я мог позволить себе превратиться в похотливого хама.
– Вот в эту дверь, - сказал я.
– На полке чистые полотенца.
– Спасибо.
Она вошла в ванную, а я улыбнулся. В ее голосе сквозил холодок. Как всегда, джентльменский подход дал мне небольшое психологическое преимущество. Ни одна женщина, сколь бы добродетельной
Она закончила свой туалет. Я достал необходимые бумаги, и мы отправились в кафе, где подробно обсудили родословную Хэнка, а вернее, покойного Принца Ганнибала Холгейтского. Моя собеседница понимала толк в собаках. Ее интересовали охотничьи поисковые собаки, отличившиеся в деле. Она проявляла полное равнодушие к тем четвероногим, которые зарабатывали свои медали на выставках, где главное было пройти по кругу, ни разу не споткнувшись. Если она не была той, за кого себя выдавала, то подмена получилась в высшей степени искусной.
Ну, а я тоже неплохо был подкован. Я, по-моему, очень здраво рассуждал о предках Ганнибала, упомянутых в родословной, а также о псарнях, где они появились на свет божий, об их тренерах и наиболее памятных их подвигах. Я не зря потратил на это время в Сан-Франциско. Договорившись о деталях - мне было обещано сто долларов, если Хэнк выступит как мужчина, - мы пошли к нашим машинам, припаркованным у тротуара.
– Поезжайте за мной, - сказала Патриция.
– Ранчо недалеко, семь миль. Оно принадлежит моим дяде с теткой. Я-то человек городской, сейчас работаю в Сиэтле, но в квартире охотничью собаку держать не станешь, поэтому я поселила Моди здесь и приезжаю сюда на уик-энды.
Я смотрел, как она садится в машину. Обычно девушки в джинсах оставляют меня холодным, как лед, хотя я всегда готов проявить терпимость и признать, что в определенных случаях это просто необходимо - на рыбалке или охоте. Девица выглядела очень убедительно и начинала мне нравиться. Ничего хорошего ни в том, ни в другом, впрочем, не было. Во всяком случае, если она и впрямь была той, за которую себя выдавала. Раз так, я просто зря тратил на нее время, во-первых, а во-вторых, мои личные симпатии и антипатии не имеют никакого отношения к порученному делу.
Однако мне ничего не оставалось делать, как принять участие в собачьей свадьбе и выяснить, что там может случиться, кроме соития двух четвероногих. Если девица не выдаст мне того, что я надеялся получить в роли Гранта Нистрома, мне следовало поскорее от нее отделаться и успеть на следующее свидание в половине пятого.
Ранчо оказалось довольно захудалым местечком в горах к северу от Паско. Не будучи специалистом по северо-западу США, я представлял себе штат Вашингтон как бесконечные поля пшеницы. Но здешние места больше напоминали мне засушливый и гористый штат Нью-Мексико, где я родился и долго жил и где сорока акров земли едва хватает, чтобы прокормить одну корову. Я увидел маленький жилой домик, ветряную мельницу, старый грузовичок-пикап со спущенной шиной, какие-то сельскохозяйственные агрегаты, амбар и пару жалкого вида надворных построек. Несколько чахлых деревьев пытались защитить от солнца дом, но двор оставался голым и вытоптанным.
Пат Белман поставила машину у дома, вышла и оглянулась по сторонам. Когда я подошел к ней, она сказала:
– Они, похоже, куда-то уехали. Не вижу их машины. Можете выпустить вашего песика. Он тут никого не обидит.
Когда Хэнк несколько раз лизнул меня в лицо, она заметила:
– Он вас очень любит.
Я только пожал плечами, вытер лицо и, вытащив из прицепа поводок, запихал его в карман - вдруг пригодится, - и сказал:
– Лучше бы он выражал свою привязанность как-то иначе. А где застенчивая невеста?