Династия Одуванчика. Книга 2. Стена Бурь
Шрифт:
«Любопытная черепаха» лениво плыла над бескрайним морем.
– Гляди! Гляди! – закричала Дзоми, указывая на юго-восток.
Покрытое легкими волнами море вздыбилось, и огромное тело, гибкое и темное, выпрыгнуло из воды. Даже с такого расстояния было очевидно, что оно во много раз больше воздушного шара, на котором путешествовали наставник и ученица. Громадная рыба зависла на
– Это крубен, властелин морей, – сказал Луан Цзиа. – Их часто встречают в море между Руи и островом Полумесяца. Я думаю, им нравится нырять в жерла подводных вулканов и греться в теплой воде – так жители Фасы обожают горячие источники близ водопадов Руфидзо.
– Никогда не думала, что увижу его! Он такой… – Дзоми замялась, – прекрасный. Нет-нет, не так. Он прекрасно-величественный, великолепно-удивительно-расчудесный, потрясающе-ослепительно-упоительный. Прости, у меня нет слов. Это все восторженные эпитеты, которые я знаю.
– Мир велик и полон чудес.
Луан улыбнулся, слушая болтовню девушки, и вспомнил, какую неописуемую радость испытал сам, впервые увидев с палубы хаанского рыболовного судна крубена, выпрыгивающего на поверхность воды. Ему тогда было десять, и его отец, главный авгур Хаана, стоял рядом, наблюдал за резвящимися крубенами, положив руку на плечо сына и рассказывая ему про этих чешуйчатых китов.
«Откуда ты так много узнал о мире, отец?»
«Я всегда следую любопытству, ибо это качество Луто ценит превыше всего».
«Буду ли я когда-нибудь знать столько же, сколько ты?»
«Ты узнаешь гораздо больше меня, Лу-тика. Мир естественным образом устроен так, что сыновья превосходят отцов, а ученики учителей».
– Можем мы взглянуть поближе? – с жадностью спросила Дзоми.
– Попробуем, – кивнул Луан. Он сглотнул ком в горле и отвернулся, чтобы спрятать навернувшиеся на глаза слезы. – Посмотрим, на нашей ли стороне сегодня удача.
Он перегнулся через борт гондолы, отвинтил пробку с фляжки и аккуратно повернул сосуд так, что из него потекла тонкая струйка красного вина. Жидкая линия устремилась вниз, но, приближаясь к морю, изогнулась в сторону юго-запада и превратилась в россыпь багровых капель, падающих в воду.
– Отлично, – произнес Луан. – У поверхности дует северо-западный ветер. Мы можем его оседлать.
Подняв над головой руки, он обеими сразу принялся поворачивать вентиль, имеющий примерно фут в диаметре. Через систему ремней и шестеренок вентиль соединялся с расположенной выше печкой, которая питалась жидким продуктом перегонки, предназначавшимся в хозяйстве для чистки и обесцвечивания, а не для питья. В результате усилий Луана толстый тканевый фитиль стал втягиваться в печь. Ревущее наверху пламя поутихло и ослабело, и шар начал опускаться.
– Так мы целиком зависим от милости ветров? – поинтересовалась Дзоми. Шар продолжал снижаться до тех пор, пока северо-западный ветер не подхватил его. – А что, если тебе не удастся найти ветер, дующий в нужном направлении?
Луан снова потянулся и повернул
– Тогда нам придется лететь куда-то еще, – ответил он. – Воздухоплавание не для тех, кто имеет точный пункт назначения. «Любопытная черепаха» не всегда находит путь в ту сторону, куда ты хочешь двигаться, но непременно доставит тебя туда, где есть что-нибудь интересное.
Достигнув того места, где недавно вынырнул на поверхность крубен, Луан снова добавил пламени, чтобы шар приподнялся над ветром, и они застыли над волнами. Вода опять забурлила, и Дзоми в лихорадочном нетерпении перегнулась через борт гондолы в надежде увидеть новый акробатический прыжок. Но на этот раз крубен только поднял голову над водой, выставив гигантский, словно корабельная мачта, бивень, и с шумом выдохнул, выбросив высоко, до самого шара, фонтан водяного пара. Дзоми завизжала от радости и повернулась к Луану.
– Он играет со мной! – Лицо девушки расплывалось в улыбке и было влажным от выброшенных крубеном капелек. Смеясь вместе с ученицей, Луан вдруг почувствовал себя одновременно совсем старым и таким молодым.
Во сне Дзоми привиделся родной дом.
«Не знаю, как долго я буду отсутствовать», – сказала Мими.
Аки кивнула. Она заворачивала в кусок ткани стопку смазанных медом лепешек из сорго и баночку с солеными гусеницами.
«Если соскучишься по дому, – произнесла она, не глядя на Мими, – возьми пирог, он напомнит тебе о сладости нашего лета. А если загрустишь, съешь гусеницу и вспомни, как мы вместе их собирали».
«Госпожа Кидосу, – заговорил Луан. – Я обещаю хорошо заботиться о вашей дочери. Она необычайно талантлива, но не сможет научиться тому, что я хочу преподать ей, не увидев мир».
«Спасибо вам, – поблагодарила его Аки. – Мне всегда хотелось, чтобы Мими была рядом и вела одну со мной жизнь, но то было эгоистичное желание, продиктованное тем, что боги и так забрали слишком многих, кого я люблю. Но я всегда знала, что она особенная, и меня нисколько не удивило, что вы ее нашли».
«Я познаю секреты мира и вернусь, чтобы обеспечить нам всем лучшую жизнь, – пообещала Мими. Она так много хотела сказать, но боялась, что голос ее дрогнет, поэтому добавила только: – Ты будешь каждый день есть белый рис».
«Учись прилежно, Мими-тика, – промолвила Аки. – И не думай обо мне слишком много. Ты моя дочь, но не моя собственность. Единственный долг ребенка перед родителями – это прожить жизнь так, как соответствует его природе».
Дзоми проснулась.
Наверху негромко гудело пламя, «Любопытная черепаха» продолжала плыть по ветру. Повсюду вокруг виднелись звезды, крошечные яркие огоньки, похожие на светящихся морских медуз, которых она видела, купаясь в бухте в течение короткого лета, когда вода становилась достаточно теплой. Дзоми нравилось плавать: вода избавляла ее от обузы непослушной левой ноги, и она двигалась изящно, собранно, не чувствуя себя хромой и уродливой.