Династия Рейкхеллов
Шрифт:
— Что я могу сделать, чтобы помочь в этом предприятии, ваше превосходительство? — спросил Чжао.
Лин улыбнулся.
— У меня становится легче на душе, когда я слышу ваше предложение о помощи, — сказал он. — Обдумайте мои слова. Пока я намерен действовать очень тихо. Я хочу очень тщательно подготовиться, а затем нанести решительный удар. Вам сообщаю, что я уже отдал распоряжение Ло Фану установить личности всех китайцев, занимающихся торговлей наркотиками. Всех без исключения. Я не сделаю ни одного шага, пока не буду знать точно все имена и места жительства
Чжао был начитан в понимании понятия справедливости в западных концепциях права, и он спросил:
— Вы не будете их судить, ваше превосходительство?
— Они виновны в убийстве, поэтому не будет необходимости судить их, — твердо ответил новый наместник. — Если мы хотим избавиться от торговли наркотиками, я не могу проявлять жалость ни к кому.
Была вероятность того, что невинные люди по ложному обвинению могут пострадать вместе с настоящими преступниками, но никто, даже Сун Чжао, не мог ставить под сомнение решение представителя Небесного императора.
— Я намерен действовать с одинаковой решимостью и в дельте реки Жемчужной, и в Вампу, — заявил Лин Цзи-сюй. — Мои военные джонки, а у меня их будет много, с хорошим вооружением, будут задерживать тех, кто поднимется на борт иноземных кораблей. Я проведу обыски на каждом складе Вампу, где прячут опиум, и буду считать виновными правительства чужестранцев за действия их граждан.
Эти слова ошеломили Чжао, поскольку он понимал, что западные правительства бурно отреагируют на такое отношение к их гражданам. Он знал Запад достаточно хорошо, чтобы понять, что ни одно иноземное правительство не возьмет на себя ответственность за действия отдельных граждан. Этот разный подход к принципу правосудия был самой серьезной потенциальной причиной недоразумений и споров между Срединным царством и странами Запада.
— Вы и ваши подчиненные хорошо знаете китайцев, работающих в доках и на складах в Вампу, — продолжал Лин. — Я хочу, чтобы вы регулярно и без лишнего шума расспрашивали их. Выясните, кто из владельцев складов и управляющих нарушает наши законы, пряча опиум. Установите точное местонахождение этого опиума. Затем, когда мои агенты устроят налет на склады, они будут точно знать, где искать наркотики.
У чужестранцев не будет возможности уничтожить или перепрятать ящики до того, как мы схватим их. — На лице наместника было написано выражение мрачного торжества.
— Я сделаю так, как велит ваше превосходительство, — пробормотал Чжао.
Лин некоторое время изучающе смотрел на него.
— Я не слышу энтузиазма в вашем голосе, Сун.
— Это так, — признал Чжао. — Я хорошо узнал чужестранцев. Я думаю, что знаю их лучше, чем кто-либо другой во всем Срединном царстве. И я боюсь, что их правительства не потерпят подобных действий с нашей стороны.
— Их желания меня не волнуют, — сказал Лин. — Они — гости на нашей земле и должны вести себя
— Ваше превосходительство, вы незнакомы с их высокомерием. Некоторые из иноземцев честные и порядочные люди, соблюдающие наши законы. — Чжао подумал о Джонатане, своем будущем зяте. — Другие совершенно не чтут то, что мы считаем правильным. Коммодор сэр Уильям Эликзандер, командующий британской эскадрой в наших водах, мой друг. Он джентльмен и относится к нам с большим уважением. Но он на службе у своей королевы, поэтому должен подчиняться своим начальникам.
— Если британские граждане нарушат наши законы, я поручу этому коммодору сообщить королеве, что это ее вина, — категорически заявил наместник. — Она будет обязана принести извинения императору Даогуану и передать английских преступников в его руки. От нее также потребуют предложить компенсацию священному правителю Срединного царства, перед которым должны склонять головы все монархи.
Чжао был в ужасе от неспособности наместника понять западный образ мыслей. Ни один уважающий себя иностранец не унизит себя тем, что распластается перед высокопоставленным императорским представителем или перед самим императором.
— Может так случиться, — сказал он осторожно, — что британский коммодор и другие, кто командует солдатами и моряками Запада, откажутся выполнить наши требования.
— Если они сделают это, наши военные джонки отправят их корабли на дно моря, а наши солдаты разобьют их войска, — заявил Лин вызывающе.
Сердце торговца упало.
— Их орудия, — сказал он, — более мощные и точные, чем наши пушки. Их солдаты лучше обучены, и у них гораздо более современное оружие, чем наши древние ружья и пики.
— Возможно, прольется кровь китайцев, — признал наместник. — Но вместо каждой нашей военной джонки, потопленной чужестранцами, появятся две новые. Я полон решимости положить конец перевозу опиума, как бы ни велика была цена.
По пути домой Чжао не оставляла мысль, что цена окажется очень высокой для Китая.
Лайцзе-лу пришла в кабинет отца сразу после его возвращения.
— В моем сердце поселился страх, — сказал он ей и повторил свою беседу с наместником.
Она сразу же поняла, что поставлено на карту.
— Будет война между Срединным царством и странами Запада.
— Я разделяю это опасение, — ответил ее отец. — Я считаю, что перевозка опиума прекратится только после разумных переговоров с Западом, а это мы можем сделать, показав их правительствам, что торговля опиумом порочна.
— Англичане, у которых больше всего фабрик в Вампу и чьи военные корабли находятся в наших водах, первыми начнут воевать с нами, — сказала Лайцзе-лу.
Чжао кивнул:
— Новый наместник, судя по всему, убежден, что их королева должна считать Небесного императора своим повелителем, и он совершенно не понимает, что этому никогда не бывать.
— Я сегодня же пойду в храм Спокойствия и Мира и зажгу душистые палочки в честь богов. Я буду молиться, чтобы они не допустили войны между Срединным царством и Соединенными Штатами.