Шрифт:
ГЛАВА 1. РАШ
Где-то на территории Антарктики…
Боевой корабль свободно бороздил океан, сопротивляясь лютому напору метели. Его грозный конус беспрепятственно расталкивал куски льда на пути.
Ночь была очень холодной. Ледяные иголки стремительно вылетали из тёмной бездны на свет прожекторов и как стая звонких комаров атаковали тех, кто находился на палубе:
Почти у самого носа судна стоял человек. Он держал руки за спиной и не прекращал делать глубокие вздохи, снова и снова. Его чёрное пальто опоясывало хилое тело и опускалось почти до стоп. Волнистые седые волосы скрывали шею.
Позади него стоял на
Перед ходовой рубкой стояла пара стражей с модифицированными автоматами Калашникова: их тёмно-коричневые дублёнки кучно прорастали серым мехом сверху и обволакивали двухметровые тела до лодыжек. Сапоги казались неестественно громоздкими, словно те были сделаны из чугуна. Шапки ушанки частично скрывали противогазы. Каждый выдох сопровождался паром и громким звуком, что больше походило на рычание какого-нибудь зверя.
“Эй, Раш?.. Наконец у нас появился шанс, прыгай!” — прозвучал игривый голос в голове пленного.
“Это неоправданный риск”, — ответил тот, не отворяя губ.
“Ну чего ты ноешь, мы это уже обсуждали! Если появится возможность свалить — мы сваливаем! Или ты хочешь остаться подопытной крысой ещё на десять лет? Но уж нееееет, я этого не выдержу, мне нужно срочно кого-нибудь убить! Я голоден, твою мать!.. Давай-давалку, мы справимся!.. Просто встань, отбери автомат у Нексуса, и выпусти целую обойму в того придурка перед собой, чтобы больше не видеть его седую рожу! А после, мигом ныряй-нырялкой в воду, и греби-гребёнками, что есть мощи. Эти твари с нами и не такое делали! Подумаешь, намокнешь”.
“Умерь свой пыл, Нибрас. Ты что уже забыл, как мы пытались напасть на одного из Нексусов?.. У меня до сих пор кости не зажили”.
“Ну, значит, вычёркиваем пункт с убийством! Чё снова ныть-то?.. Тогда просто разбегись и прыгни. Представь, что ты участвуешь в олимпийских соревнованиях на длину прыжка”.
— Однажды меня окружили немцы… — заговорил некто в чёрном пальто, что стоял у носа корабля. Пленник тут же открыл свои карие глаза во внимании. — Знаешь, Раш, что нужно делать, когда тебя окружают немцы?..
Не дав ответ, Раш продолжил сверлить взглядом его седой затылок. Словно знал, что так или иначе он получит ответ на этот вопрос.
— Ты должен заорать во весь голос: “Хальт!” Это переводится с немецкого как: “Остановись”. И, услышав, как ты говоришь на немецком языке, они в первую секунду точно не пустят тебе пулю в голову. Но, знаешь, что сделал я, когда меня окружили вооружённые немцы?.. Я задал вопрос их командиру: “Он на стороне Дьявола или Бога?..” Ну, он сначала потупил и подумал, так как, это не стандартный вопрос для подобной ситуации. И только после того, как мой вопрос уселся в сознании этого стадного дебила тот всё же дал ответ: “На стороне Бога” — уверенно ответил он, даже с улыбкой, так как он считал, что силовое преимущество на его стороне, и у него есть возможность сыграть в мою игру. “Ответ неверный!” — осудил я его. “Если ты на стороне Бога, то ты так же и на стороне Дьявола. Ведь Дьявол мучает в Аду тех, кто не угодил Богу…” Ну, а потом произошло следующее: я просто достал из чехла охотничий нож и-и-и-и…
Далее он медленно повернулся к Рашу, показав улыбку, своё альбиносовое лицо и пару красных глаз.
— Я отрезал всем им головы и сложил их в корзину для цветов… Не знаю, зачем я так сделал, но мне понравилось. Чёрт, большая была корзина!.. А командир этих солдат смылся, зараза, и лишил целостности мои накопления, не хватало лишь его. — Полностью повернувшись к пленному, он поднял грудь и втянул приличный кусок свежего морозного воздуха… — Ааах! Какой вкусный воздух, ты не находишь, Раш? Так и хочется съесть. Если мы делаем то, что нам нравится, то это должно быть правильным с точки зрения эволюции… Но иногда мы поступаем вопреки своим желаниям… — Его голос приобрёл грустное звучание: — И с прискорбием я вынужден сообщить: ты не прошёл испытание на пригодность, Раш. Увы… А что делают с бракованным оборудованием?.. Правильно — утилизируют. Мне действительно жаль это признавать, но тебя утилизируют, Раш… Да, и тебя это тоже касается, Нибрас.
“Да иди ты в задницу, Пак — седой мудак! Бракованная твоя мамаша, понял! — отреагировал голос в голове пленного. — Раш, мы должны валить-валилкой, немедля!”
“Скорей всего мы так и сделаем”.
“Наконец-то! Ну, тогда вперёд? Танцуй, балерина?”
“Рано”.
“И снова по кругу? Ты охренел?!.. Раш мы не собаки, нас не так часто выгуливают! И вот, возможность прямо перед тобой, не тормози-тормозилкой, блин!.. Он же ясно сказал, что мы провальный эксперимент и теперь они привяжут нас к якорю, прострелят башку и скинут в ледяную воду на самое дно. Так что, или ты прыгнешь туда сам, или как не крути, окажешься там: рыбок кормить”.
“Он этого не сделает. Не станет нас убивать”, — уверенно ответил Раш.
“Наивный кретин! — осудил Нибрас. — Тот факт, что он нас воспитал, ничего не значит! Мы не первые у него, знаешь ли!.. Ты человек, Раш, и прекрасно знаешь, что кровь не всегда решает”.
— Творчество — это эгоизм… — вновь обратил на себя внимание Пак. Задрав голову, он убрал руки за спину. — Оно эгоизм, выдвинутый в массы. И люди, в попытке выглядеть творческими ценителями и учителями, а главное, веря в это, они сами, того не замечая поедают этот эгоизм. Но люди едят не мораль произведения, передаваемую автором, а лишь пустой фантик от конфеты — самую ненужную её часть. Бравируя и, восхваляя собственное поверхностное мышление, они способны насытиться одними только фантиками. Люди слепо и неосознанно гонятся за эгоизмом, что находится в других вещах — это меня смешит… Хочешь, Раш, я покажу тебе свой эгоизм? Твоему монстру внутри это тоже должно понравиться. — Пак перевёл свой красноглазый взор на одного из охранников в противогазе, и сказал в командном тоне: — Начать тестирование орудий!
Стражник едва шелохнулся, как с него слетела приличная стая мух, часть из них осыпалась чёрными крошками из-за смертоносного холода. И далее грохоча своими тонными шагами, которые весьма заметно проминали палубу, он вошёл внутрь командной рубки. Выжившие крылатые насекомые отправились за ним.
— О, Раш, хочешь анекдот? — Пак подошёл к нему. — А, неважно, всё равно у тебя нет выбора. Слушай: “Маньяк опрыскал деньги ядом и пожертвовал их в детский дом… Погибло десять депутатов, два мэра, и один премьер-министр”. — Потом он добавил в детской улыбке: — А, ну как?..
“Блеск… — в холодном смирении обронил Нибрас. — Раш, сверни ему шею, пожалуйста. Смотри как он близко, и на этот раз не за стеклом”.
“Вижу, ты совсем голову потерял. Сперва: “убей Нексуса”, а теперь ещё и: “Пака”. Повезло, что я за рулём, а то бы давно подохли”.
“Да блин, просто заткни его, он меня бесит!”
— Эээх… — испустив грустный вздох, Пак повернулся к Рашу спиной… — Всё ещё злишься на меня, да? Но я же не бездушный, я буду по тебе скучать. Знаешь, люди делятся, на… очень много частей. Хм-хм-хм, да не, это я так прикалываюсь. Люди делятся на две категории: “С одними легко, как и легко без них. А с другими очень сложно, но без них невозможно совсем” (Эрнест Хемингуэй). И ты, Раш, относишься ко второй категории. Но, увы, если смерть никого не убивает, то у неё начинается ломка… шутка.