Дингир
Шрифт:
“Ты про самоаналитику? Нуда, если бы все были такими как ты, то мир бы превратился в утопию”.
“Да, но это невозможно”.
“А как насчёт того священника, к которому мы ходили?”
“Ты отлично знаешь, что он не человек, Нибрас, — хоть и долго жил среди них. И он — фигура на моей доске, которая ещё сыграет свою роль”.
Подъехавший автобус прошипел и открыл двери.
“А куда мы едем?” — спросил Нибрас.
“К Шельме”.
“Гадалке?! А разве они не все вымерли, когда нагрянул Пак?!”
“Не
Раш шагнул в транспорт.
“А зачем нам к ней?”
“Мы должны вычислить, где находится Пак. Нужно понять: есть ли у нас время на еду или нет… Раньше я просчитывал все его ходы, но теперь…”
“Но теперь, после моего косяка всё полетело к черту?”
“После, “нашего” косяка”.
“Нашего?! Ты сказал: нашего?!.. Давай я тебя расцелую! Муа-муа”.
“Отвяжись”, — с улыбкой повернулся Раш в сторону окна.
“А как именно она найдёт Пака: вселиться в ворона, и будет искать его с высоты птичьего помёта?”
“Может и так”.
“Надеюсь, она не будет в этот раз закатывать глаза и поедать несчастных головастиков?”
“Зная Шельму, — возможно всё”.
“Спасибо, утешил”.
Раш пригляделся в окно более пристально, словно теперь он следил за чем-то конкретным:
Там была мать, которая везла сына на снегокате за верёвку. Мальчуган игриво вертел рулём, представляя себя брутальным гонщиком.
“Забавно… — подумал Раш. — Как бы сильно этот пацан не крутил руль, он всё равно окажешься там, куда его привезут. Он вырастит, а этот урок усвоен не будет, лишь укрепится иллюзия контроля. Хоть жизнь и принадлежит тебе, но не ты её хозяин”.
“Да, это прямо про нас с тобой! Мы долго сидели взаперти… очень долго. И мы давно ничего не решали… Я даже забыл, что такое: свобода выбора”.
“Наша остановка”.
Раш встал, и вскоре покинул транспорт.
По сторонам стояли одноэтажные дома, дорога впереди была широка и открыта. Её тонкая снежная гладь самоубийцей грелась под солнцем и как ковёр в тронный зал приглашала по себе пройти.
Одно из строений было куда меньше остальных, и оно уже сомнительно напоминало жилище: черепа, висящие на верёвках и скопище дохлых ворон как новогодние гирлянды украшали стены. Забор уже на расстоянии оказывал враждебность: там было чему цвести, однако вместо зелёных расслабляющих глаз тонов — лишь чёрное там властвовало.
На фоне этого колорита играло пара детишек, что наставляли друг друга игрушечные пистолеты и вскрикивали:
— Пиу-пиу! Я тебя убил!
— Нет, я тебя! На мне бронежилет!
“Ха-ха-ха! — посмеялся Нибрас. — Тренировка упрямства с молодости!”
Раш улыбнулся и направился вперёд…
Вдруг из ведьминой хижины выскочила женщина, едва не сбив его с ног. Её шаг был торопливым, а выражение лица ошарашенное и немного напуганное.
— Сумасшедшая! — ругнулась она в сторону тёмного строения и в охапку собрала детей. — Быстрей уходим отсюда!..
“Гляжу, Шельма не из тех, кому приходится метлой отгонять клиентов”, — сказал Нибрас.
Отведя занавески в стороны, Раш вошёл внутрь.
Полки были забиты банками с языками, эмбрионами и какими-то непонятными животными, которые с виду казались и вовсе инопланетными. Некоторые черепа странных форм и книги, так сильно опечатались паутиной, будто это сладкая вата, не позволяющая этим предметам рассыпаться на части. Однако там находились: и роскошный диван, дорогой плазменный телевизор, почти закрывающий стену, камин, и куча картин. В купе всё это гасило враждебность, придавая тепло и уют.
— О, это ты Раш, — на звук колокольчика явилась девушка лет тридцати. Большой шляпы она не носила, но слегка готический грим и тёмно-синяя роба с прорезом в груди имели место быть. Длинные чёрные волосы и строгий, но одновременно мягкий взгляд. Сигарета между пальцев. — Зачем пожаловал, красавчик?
— Привет, Шельма. Вижу, ты смогла пережить прибытие Пака, — заговорил Раш, медленно проходя вблизи полок.
“Спроси, где её офигительная шляпа?”
— Нибрас спрашивает: где твоя офигительная шляпа? — озвучил Раш.
Шельма слабо посмеялась, плавно сомкнула глаза, украшенные длинными стрелками, и затем открыла их:
— Она слишком сильно выделяется. Перебарщивать с образом тоже не стоит.
— Даже в век информации настоящая ведьма вынуждена пользоваться декором, — для себя заключил Раш.
— Ты по делу или просто так?
— По делу.
— Убийство, приворот, порча, стихийная катастрофа, поиск?..
— Поиск, — остановил Раш. После чего он перестал расхаживать, встал и впервые повернулся к собеседнице: — Нужно узнать, где сейчас находится Пак.
Эти слова заставили ведьму сразу потушить оставшуюся половину сигареты. А из её флиртующего голубоглазого взгляда тут же ушла вся игривость.
— Я сейчас, — сказала она и ушла в другую комнату.
Раш сел в красное кресло, размещённое напротив стола, на котором, по-видимому, и проходили все операции.
“Эй, Раш, скажи… — произнёс Нибрас. — Эта “Барби Тьмы” стопудово грешница до мозга костей, так почему бы не использовать её как бесконечную пищу для поглощения негативной энергии?”
“Она знает свою тьму, и использует её, как ей вздумается, — ответил Раш, немного осуждая. — К тому же она помогает нам; похищать её энергию — крайне нелогично”.
“Нет, ты не подумай, Шельма мне по душе!.. Ну, за исключением, когда она начинает поедать, каких-нибудь мышей или сколопендр. Эээввв! Даже для меня это жутко!”
Когда Шельма вернулась, то кинула на стол дохлую ящерицу, и быстренько принялась расставлять свечи по периметру, образуя контуры пиктограммы. После она присела напротив Раша.