Дип-склероз
Шрифт:
Чувствую, и наша яблоня продержится недолго. Комья земли бьют меня по лицу, с хрустом выламываются наружу корни… Жирдяй, Жирдяй, что ж ты наделал!
Ураган нарастает, сквозь него едва разбираю крик Черепа. Треск! Конец нашему дереву! Падаем в жадно гудящую дыру. Вот и всё!
Глубина-глубина!… Не успеваю договорить свой стишок.
Чей-то громовой голос перекрывает рев урагана:
– НУ ХВАТИТ, ПОЖАЛУЙ!
В следующий миг я оказываюсь на земле. Рядом на зеленой (зеленой!) травке лежат
Всё остальное – сад, роща, беседка и даже озеро с проплывающими лебедями – обрело первоначальный благостный вид.
Дима Дибенко – снова в беседке. Обедает, как ни в чем ни бывало. А перед нами, скрестив руки на груди, стоит облаченный в просторное кимоно… На всякий случай я протираю глаза.
Круглое лицо, аккуратные усы, хитроватый монгольский прищур…
Нет, не может быть!
Писатель!
Последнее слово я выкрикиваю вслух. Он смотрит в мою сторону и с усмешкой приглаживает короткий ежик черных волос:
– Да, писатель. Хотя я, лично, предпочитаю именоваться литератором. А вот вы кто?
– Как это кто? – недоумевающе бормочет Падла, – Мы… мы – честные хакеры!
– А ведете себя, как заурядные хулиганы, – укоризненно замечает Писатель-Литератор, – Обижаете ребенка.
Он нежно гладит по голове доставившую нам столько неприятностей девчушку. И это прелестное создание тычет в нашу сторону тонким пальчиком:
– Они – плохие дяди! Они тут всё спалили, уничтожили и загадили!
– Подумаешь, слегка намусорили, – пожимает плечами Жирдяй, – Обычные издержки виртуального поединка. А вот вам следовало лучше воспитывать ребенка. Никакого уважения к старшим!
– И за что же вас уважать? – иронично щурится Писатель.
– Как это, за что!!! – аж подпрыгивает Жирдяй, – Да вы знаете, кто мы?! Мы… Мы – душа глубины!
– Да? А она сама так не считает… – и Литератор кивает на… девчушку!
Немая сцена длится не меньше минуты. Окончательно утратив логику, мы сверлим офонаревшими взглядами юное созданье.
Наконец, Падла выдавливает:
– Это как понимать?
– Да вот так и понимать, что уважать вас особенно не за что… – Писатель садится на травку, скрестив ноги, – Думаете она не видит, во что вы превратили благородные идеалы хакерства?
– Ну, знаете ли… – бормочет Падла.
Литератор вздыхает и, полузакрыв глаза, нараспев декламирует:
– Долго грустил и сидел я, понурясь, под сакурой милой,Долго я спрашивал с гор проносившийся ветер:„Разница в чем меж людьми и жильцами свинарников тесных?“Выпив три литра саке, понял: разницы нет никакой.– Весьма поучительно, – кивает Падла.
– И главное, самокритично, – негромко хихикает Маньяк.
– Тамагочи Накусика, выдающийся поэт седьмого века, – холодно объясняет Писатель, – И глядя на вас, понимаешь, что с седьмого
Он сурово хмурится:
– Ради чего вы живете? Ради того чтобы жрать, пить и хвастаться друг перед другом? – Литератор чуть презрительно улыбается, – И главное, было бы чем хвастаться… Тем, что умыкнули тыщёнку-другую поганых зеленых баксов…
– А вы знаете, как они достаются, эти проклятые баксы? – с театральным надрывом в голосе начинает Жирдяй, – Сколько тяжелого труда, сколько пота…
– Сколько выпитого пива! – с ухмылкой добавляет Писатель, щелкает пальцами и из ничего возникает доверху полная кружка. Он делает большой глоток. Жирдяй следит за ним жадным взглядом, облизывает губы и наконец не выдерживает:
– А гостям предложить, слабо?
– Прости, Жирдяйчик, – спохватывается Литератор, – Я не хотел тебя обидеть. Ты единственный из этой банды, кто не утратил до конца нравственных ориентиров!
Мы обалдело переглядываемся: нам не послышалось? Это он про Жирдяя, насчет „ориентиров“? Должно быть, наш Писатель перегрелся на виртуальном солнце!
Толстяк смотрит куда-то в сторону и смущенно покашливает.
Писатель опять щелкает пальцами. Из ничего возникает стол, заставленный хрустальными кружками с пивом. А через миг Жирдяя подбрасывает в воздух и выросшее из пустоты удобное кресло подхватывает и доставляет его прямо к столу. В следующем кресле аналогичным манером размещается Писатель.
Мы встаем с травы и, чуть потоптавшись в нерешительности за спиной Жирдяя, хватаем кружки с пивом. К счастью, их куда больше, чем присутствующих персон.
– Я вас не приглашал, – сухо замечает Литератор.
– А нам по барабану, – замечает Маньяк, – Мы давным-давно утратили ориентиры и морально разложились.
Шурка с удовольствием делает большой глоток. Остальным тоже особого приглашения не надо.
– Может все таки объясните, – говорит Падла, сдувая пену, – Какая связь между ней и всей этой историей?
Девчушка показывает нам язык и прячется за широкой спиной Писателя, сотворившего для неё бутылку лимонада.
– Как это какое? – улыбается Литератор, – Самое непосредственное! Когда я придумывал глубину, я с самого начала догадывался, что такая сложная система будет обладать разумом. Правда, пока она – ребенок… Семь лет – не возраст. Даже для обычного человека.
– Погодите, а при чём здесь Дибенко? – спохватывается Жирдяй с интонацией счастливчика, выигравшего в лотерею пятьдесят копеек.
– Практически, не при чём! – качает головой Писатель, – Она сама уже достаточно умная, чтобы делать кой-какие выводы. Она давно наблюдает за вами и видит, на что вы бездумно растрачиваете свои таланты! Естественно, захотела направить вас на путь истинный… Надеюсь, это не было слишком болезненно?
– Да нет, не очень, – хмуро кривится Падла и показывает девчушке здоровенный кулак, – Только, по-моему, вы тоже допустили кой-какие пробелы в воспитании…