Дипломатическая неприкосновенность
Шрифт:
– Есть ли способ сломить такую защиту?
– спросил Серси.
– Анализатор недвусмысленно указывает, что, если его вывод верен, такого способа нет, - угрюмо заметил Мэлли.
– Такой вывод можно и отбросить, - возразил Дарриг.
– Возможности машины все-таки ограничены.
– Но мы до сих пор не знаем способа его остановить, - подчеркнул Мэлли.
– А он продолжает передавать сигнал.
Серси на мгновение задумался.
– Свяжитесь со всеми экспертами, которых знаете. Зададим-ка послу жару. Знаю, все знаю, - добавил он, заметив сомнение на лице Даррига, - но попытаться мы обязаны.
В последующие дни смерть обрушивалась на посла во всех мыслимых формах и сочетаниях. Его пытались убить оружием, начиная с каменных топоров и кончая современными атомными гранатами, топили в кислотах, душили ядовитыми газами.
Посол философски пожимал плечами и продолжал печатать на очередной новой машинке.
Его травили бактериями: сперва возбудителями всех известных болезней, затем их мутированными разновидностями.
Посол даже не чихнул.
На нем испытали электричество, радиацию, оружие деревянное, железное, медное, бронзовое, урановое - все без исключения, перебрали любые возможности.
На после не появилось ни царапины, зато его комната выглядела так, словно в ней вот уже пятьдесят лет беспрерывно идет пьяный дебош.
Мэлли и Дарриг каждый корпели над собственными идеями. Физик лишь ненадолго отвлекся, чтобы напомнить Серси миф о Бальдуре. На Бальдура тоже нападали с самым разным оружием, но он остался неуязвим, потому что все на Земле пообещало его любить. Все, кроме омелы. И когда в него бросили веточку омелы, он умер.
Выслушав Даррига, Серси раздраженно отвернулся. Но все же велел доставить омелу - так, на всякий случай.
Она, во всяком случае, оказалась не менее эффективной, чем фугасные снаряды или лук со стрелами, и при нулевом результате хоть немного украсила изуродованную комнату.
Прошла неделя, и посла, не встретив возражений с его стороны, переселили в новую, более прочную и надежную камеру смерти. В старую никто не осмеливался войти - отпугивали микроорганизмы и высокая радиоактивность.
Посол возобновил работу за пишущей машинкой. Все предыдущие плоды его трудов или сгорели, или были разорваны в клочки, или съедены.
– Побеседуем с ним, - предложил Дарриг на другой день. Серси согласился. Все равно идеи временно иссякли.
– Заходите, джентльмены, - сказал посол так радушно, что Серси замутило.
– К сожалению, мне нечем вас угостить. По досадному недосмотру меня уже десятый день не снабжают ни пищей, ни водой. Меня-то это, конечно, не волнует.
– Рад слышать, - отозвался Серси.
Глядя на посла, никто бы не догадался, что он отразил натиск всех земных средств умерщвления. Напротив, можно было подумать, что бомбежку перенесли Серси и его сотрудники.
– Ну и защита у вас, - дружелюбно произнес Мэлли.
– Рад, что вам нравится.
– Скажите, пожалуйста, а каков ее принцип?
– невинно спросил Дарриг.
– Разве вы не знаете?
– Кажется, знаем. Вы становитесь тем, что вам грозит. Правда?
– Безусловно, - подтвердил посол.
– Как видите, я от вас ничего не скрываю.
– Примите от нас что-нибудь в благодарность за то, что вы прекратите передачу, - предложил Серси.
– Это что же, взятка?
– Точно, - сказал Серси.
– Все, что ни...
– Нет, - отрезал посол.
– Будьте благоразумны, - настаивал Гаррисон.
– Вы же не хотите развязать войну, верно? Сейчас на Земле согласие между государствами против вас. Мы вооружаемся...
– Чем?
– Атомными бомбами, - ответил Мэлди.
– Водородными бомбами. Мы...
– Сбросьте на меня бомбу, - прервал посол.
– Она не причинит мне вреда. Почему вы думаете, что она причинит вред моему народу?
Все четверо промолчали. Об этом они как-то не подумали.
– Уровень ведения войны, - заявил посол, - истинное мерило цивилизации. Стадия первая - применение простейших орудий уничтожения. Стадия вторая овладение материей на молекулярном уровне. Сейчас вы приближаетесь к третьей стадии, хотя все еще далеки от полного контроля над атомными и субатомными силами.
– Он обаятельно улыбнулся.
– Мой народ идет к вершине пятой стадии.
– Это какая же стадия?
– полюбопытствовал Дарриг.
– Увидите, - сказал посол.
– Но, может быть, вам интересно, насколько типичны мои способности для моих соплеменников? Могу вас заверить, что они вовсе не типичны. Для того чтобы я мог справиться с работой, не превышая своих полномочий, в меня введены кое-какие ограничения, позволяющие мне совершать только пассивные действия.
– Зачем?
– спросил Дарриг.
– Причины очевидны. Если под горячую руку я совершу активное действие, то сотру вашу планету в порошок.
– Неужели вы надеетесь, что мы вам поверим?
– спросил Серси.
– Почему бы и нет? Или это так трудно понять? Разве вы не в состоянии поверить в то, что есть силы, о которых вы не имеете ни малейшего представления? Впрочем, у моей пассивности есть и другая причина. О ней вы уже, разумеется, догадались.
– Полагаю, вы намерены сломить наш дух, - сказал Серси.
– Совершенно верно. Впрочем, от моего признания ничего не изменится. Схема всегда одна и та же. Посол приземляется и делает предложение юной, дикой и необузданной расе вроде вашей. Ему отчаянно сопротивляются, посла упорно пытаются убить. Когда же все попытки проваливаются, туземцы обычно сильно падают духом. Так что, когда прибывает отряд колонизаторов, восприятие новых идей проходит намного быстрее. И вообще, - добавил он после короткой паузы, - обычно планеты проявляют гораздо больший интерес к предлагаемой им философии. Уверяю вас, она сильно облегчает перестройку. Он протянул посетителям стопку бумаги с машинописным текстом.
– Может быть, пролистаете?