Дипломатическая неприкосновенность
Шрифт:
– Безусловно, милорд Аудитор. Для «Принца Ксава» это большая честь.
Но Майлз прочел в остром взгляде адмирала понимание возросшей серьезности ситуации. Майлз удостоверился, что никаких истеричных предварительных донесений об инциденте в штаб-квартиру пока не отправлено. Значит, и само известие, и утешительные новости придут, слава богу, одновременно. Памятуя о присутствии слушателей-квадди, Форпатрил не позволил себе никаких замечаний, кроме бесстрастной просьбы лорду Аудитору сообщить о развитии событий в ближайшее удобное для лорда Аудитора время. Иными словами, как только лорд Аудитор сподобится добраться до ближайшего защищенного
Встреча завершилась. Прибыли еще гвардейцы, и все вышли обратно в вестибюль отеля, запоздало охраняемый вооруженными стражами. Майлз старался идти как можно дальше от Катрионы. В разбитом вестибюле эксперты под руководством Венна занимались съемкой и замерами. Майлз, нахмурившись, посмотрел на балкон, прикидывая траекторию. Шедший рядом Бел проследил за его взглядом и вопросительно поднял брови.
Майлз понизил голос:
– Бел, а ты не думаешь, что этот псих мог метить в тебя, а?
– Почему в меня?
– Ну, так просто. Скольким людям обычно портмастер в процессе своей работы наступает на мозоль? – Он огляделся. Николь находилась за пределами слышимости, левитируя возле Катрионы и увлеченная оживленной беседой. – Или не в процессе работы? Ты, случайно, не переспал с чьей-нибудь женой, а? Или мужем, – сознательно добавил он. – Или дочерью, или еще с кем?
– Нет, – отрезал Бел. – И с домашними зверушками – тоже нет. Какой же у тебя барраярский взгляд на человеческие мотивации, Майлз!
– Извини, – ухмыльнулся Майлз. – А как насчет… старых дел?
– Я думал, – вздохнул Бел, – что от всех старых дел сбежал. Или покончил с ними. – Гермафродит покосился на Майлза. – Почти. И, немного поразмыслив, добавил: – К тому же даже в этом случае ты далеко впереди меня по списку.
– Возможно…
Майлз нахмурился. И еще Дюбауэр. Этот гермафродит тоже достаточно высокий, чтобы быть мишенью. Хотя каким образом пожилой бетанец, занимающийся генетически модифицированной скотинкой и проторчавший большую часть проведенного им на станции Граф времени в номере отеля, мог настолько вывести из себя какого-то квадди, чтобы тот надумал разнести его застенчивую голову? Во всем этом деле слишком много предположений. Пора внести немного точных данных.
Глава 9
Прибыл выбранный Белом пилот-квадди и увел Катриону вместе с парочкой решительных гвардейцев. Майлз с некоторой тоской посмотрел ей вслед. Когда в дверях Катриона оглянулась, он многозначительно постучал по наручному комму. Она молча подняла левую руку, где сверкал браслет комма.
Поскольку они все равно собирались на «Идрис», Бел воспользовался задержкой и вызвал в вестибюль Дюбауэра. Бетанец, чья гладкая щека теперь была незаметно заклеена медицинским клеем, появился очень быстро и с тревогой уставился на их новый военный эскорт квадди. Впрочем, застенчивый грациозный гермафродит уже восстановил большую часть самообладания и пробормотал слова благодарности Белу за то, что тот, несмотря на все пертурбации, не забыл о его зверушках.
Маленькая группа двинулась – кто шагая, кто левитируя – за портмастером Торном, через таможню и зону контроля к череде причалов, отведенных галактическим кораблям. Народу им по дорогое попадалось поразительно мало. Причал, отведенный «Идрису», был тих, сумеречен и безлюден, если не считать двух патрульных, охранявших пульт управления.
Бел показал полученное разрешение, и они отлетели в сторону, давая ему доступ к пульту. Дверь огромного
«Идрис», как и его близнец «Рудра», был спроектирован исключительно практично, с элегантным использованием пространства. Он представлял собой соединение огромных параллельных цилиндров. Центральный – для людей, четыре из внешних шести – грузовые. Оставшиеся два, по противоположным концам круга, несли в себе двигатели Неклина, которые генерировали поле для прохождения п-в-туннелей. Обычные пространственные двигатели располагались сзади, с массивными генераторами защитного поля. Корабль вращался вокруг собственной оси, чтобы каждый внешний цилиндр можно было подвести к станционному грузовому шлюзу для автоматической разгрузки или погрузки контейнеров или же ручной отгрузки хрупких товаров. Были приняты дополнительные меры безопасности: на случай, если в одном или нескольких цилиндрах произойдет разгерметизация, любой другой мог служить убежищем на время проведения ремонтных работ или эвакуации.
Пока они шагали по одной из грузовых гондол, Майлз оглядывал центральный коридор, уходящий во тьму. Миновав очередной шлюз, они оказались в небольшом холле передней секции корабля. В одном конце были пассажирские каюты, в другом – каюты экипажа и рабочие кабинеты. Лифтовые кабины и пара трапов вели вверх – на уровень, где находились судовая столовая, лазарет и комнаты отдыха, и вниз – к инженерному отсеку и прочим служебным зонам.
Роик посмотрел в свои заметки и указал вниз по коридору.
– Рабочий кабинет Солиана там, м’лорд.
– Я провожу гражданина Дюбауэра к его грузу и догоню вас, – сказал Бел.
Дюбауэр слегка поклонился, и оба гермафродита направились к шлюзу, ведущему во внешнюю грузовую секцию.
Роик отсчитал двери после следующего холла и набрал на панели код. Дверь скользнула в сторону. Зажглись лампы, осветив крошечную тесную комнатушку, в которой едва помещались компьютерный интерфейс, два стула и несколько запирающихся стеллажей. Майлз включил интерфейс, а Роик тем временем провел быструю инвентаризацию содержимого стеллажей. Все оружие и зарядные устройства были в наличии, все спасательное снаряжение аккуратно разложено на своих местах. Никаких личных вещей: ни снимков любимой девушки, ни скабрезных – или политических – изречений или агитплакатов на внутренней стороне двери. Впрочем, следователи Брена уже обшаривали это помещение после исчезновения Солиана. До того как корабль был очищен квадди после стычки с барраярцами. Майлз сделал себе пометку спросить, не забирал ли Брен – или Венн, кстати говоря – что-либо отсюда.
Коды Роика быстро извлекли все записи и файлы Солиана. Майлз начал с последней записи. Ежедневные доклады лейтенанта оказались весьма лаконичны, повторялись и были удручающе лишены каких-либо намеков на потенциальных убийц. Майлз размышлял, не слушает ли он голос мертвеца. Вообще-то в этом должно быть что-то жуткое. Мертвая тишина на корабле подстегивала воображение.
Пока корабль стоял в порту, его системы слежения продолжали записывать всех и вся, кто покидал борт или поднимался на него: обычная процедура защиты от краж или саботажа. Просмотр сделанных до ареста судна десятидневных записей приходов и уходов даже при быстрой прокрутке займет уйму времени. И надо будет проверить, не фальсифицировал ли Солиан записи, чтобы прикрыть свое дезертирство, как подозревал Брен.