Дипломированный чародей или приключения Гарольда Ши
Шрифт:
— Порядок, — заметил Тьяльви — Теперь придержи-ка вот тут, ща мы его закинем.
Ши заставил свое непослушное тело подчиниться. Вдвоем они подняли край сундука на платформу колымаги, и каким-то чудом вся эта неподъемная кладь оказалась внутри. Ши не без смущения осознал, что Тьяльви сделал три четверти работы, хотя тот, похоже, даже этого не заметил.
Когда погрузка закончилась, Ши оперся на оглоблю, с удовольствием ощущая, как замедляются удары сердца, восстанавливается дыхание и утихает боль в руках.
— Эге, наш добрый Тьяльви уже припахал еще одного смертного!
Это был Локи, Лис-Локи, и голос его звучал, как всегда, ехидно. Ши снова почувствовал, как в нем закипает гнев. При чем тут Тьяльви? Хотя и в самом деле выглядело все так, будто Тьяльви уговорил его ехать только затем, чтобы было на кого спихнуть часть грязной работы. Если… Стоп! Ши внезапно вспомнил один из титулов Локи — Сеятель Раздоров — и предостережение Тьяльви насчет его шуточек. Конечно, Дядюшке Лису лестно поссорить двух смертных. Ши решил, что потеряет к себе последнее уважение, если позволит коварному богу добиться своего.
В этот момент кто-то рванул его за плащ. Ши обернулся. То был Скрипящий Зубами — он ухватил его за фалду и тянул к себе.
— Эй-эй-эй! — заорал Ши, пытаясь вырваться. Но огромный козел, тряся головой, все тянул и тянул, а Локи стоял руки в боки и заливался хохотом. Разумеется, он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Подбежал Тьяльви и покрепче ухватился за Ши. Ткань треснула, и двое смертных повалились в снег. Скрипящий Зубами меланхолично прожевал оторванный кусок плаща, проглотил и успокоился.
Ши поднялся, извергая проклятия, и повернулся к красному от смеха Локи.
— Послушай-ка, ты, — воинственно начал Ши. — Что-то я, блин, не понял, чего тут смешного?
Тут Тьяльви встряхнул его за плечо.
— Помолчи ты, олух! — яростно зашипел он ему в ухо. — Он же тебя одним взглядом испепелит!
— Но…
— Какие еще «но»? Они же боги! Что бы они ни вытворяли, даже пикнуть не смей, иначе они свернут тебе шею. Тут же ничего не поделаешь!
— О'кей, — проворчал Ши и про себя отметил, что деревенщине всех веков и народов всегда крайне импонировала формула «Тут уж ничего не поделаешь». Ничего, придет время, и он с этим Локи по-своему поговорит.
— И с козлами поосторожней, — посоветовал Тьяльви. — Они, заразы, жрут что ни попадя. Помню, недели две назад такая тут хохма вышла… Смехота! Нашли мы, значит, на болоте несколько трупов — замерзли люди, ясно дело. Я говорю, возьмем с собой, пущай родные похоронят по обычаю. Тор говорит, ладно, говорит, бери, мне-то что. Ладно, взяли, добрались до Распутья. А Сверр-Посредник уперся — и ни в какую. Нет, говорит, внутрь не пущу и не просите! Растают еще, провоняют весь дом, не-не-не! Ладно, сложили их во дворе штабелем. На следующее утро просыпаемся… Слушай, ха-ха-ха, не поверишь… Ой, не могу! Козлы эти залезли… и всех сожрали! Одни пряжечки медные на снегу и лежат!
Тьяльви одиноко покатывался со смеху, пока Ши с позеленевшим лицом пытался переварить этот образчик северного юмора. Вдруг все заглушил зычный крик:
— Эй, смертные!
Тор уже забрался на колесницу, цыкнул на козлов, колеса скрипнули, и сооружение медленно тронулось с места.
— Скорей! — суматошно заорал Тьяльви.
Прежде чем Ши успел сделать первый шаг, он уже догнал колесницу и запрыгнул на нее одним махом. Пришлось Ши, подпрыгивая, мчаться следом, безуспешно пытаясь залезть на ходу. Один раз у него чуть было не получилось, но козлы припустили, онемевшие пальцы сорвались с борта, и он повалился лицом в снег. Послышался отвратительный смех Локи, и, поднимаясь, он с горечью подумал, что пустился-то в это, с позволения сказать, путешествие, дабы избавиться от комплекса неполноценности и плохой приспособленности к жизни…
Но делать было нечего, пришлось опять догонять колесницу. Наконец Тьяльви ухватил его за шиворот, втащил наверх и отряхнул снег с одежды.
— В другой раз, — посоветовал он, — хватайся покрепче, а то так и будешь скакать. Знаешь, как Хавамал говорит:
Куда лучше жить, Чем лежать мертвецом — Проворный пробьется наверх!Тор, восседавший впереди, что-то гаркнул козлам, и они перешли с рыси на галоп. Ши ухватился за борта и понял, что рессор здесь никаких не предусмотрено. Впрочем, скоро он обнаружил, что тряска переносится значительно легче, если слегка согнуть ноги и амортизировать ими толчки.
Локи, ухмыляясь, склонился к нему:
— Ну что, Харальд-Репка? Нам ли быть в печали?
Ши нерешительно улыбнулся. Кажется, Дядюшка не держал зла, что, впрочем, вовсе не означало, что он не способен на очередную пакость. Лис между тем беззаботно продолжал:
— Веселись, брат, лови момент. У великанов с чувством юмора ох как туго! Помню, был такой ворлок — звали его Биргер. В общем, этот Биргер наложил заклятие на одного великана, и тот, бедняга, вместо девушки женился на козе. Представляешь? Так этот великан что сделал? Распорол Биргеру брюхо, привязал кишки к сучку и заставил его бегать вокруг дерева. Такие вот у них шуточки, хи-хи!
Анекдот аппетита не возбуждал, а колесница яростно подбрасывала пассажиров на каждой кочке. Вверх-вниз-бум, вверх-вниз-бум. Ши начал сожалеть о съеденном завтраке.
Тьяльви участливо заметил:
— Харальд, друг, ты неважно выглядишь. Зеленый, как крыжовник. Может, проголодался?
Ши отчаянно сражался с желудком, боясь окончательно растерять остатки престижа, но напоминание о еде завершило битву не в его пользу. Он перегнулся за борт колесницы.
Локи захихикал. Тор обернулся и заглушил его смех громовым «хо-хо-хо!».
— Учти, Харальд-Репка, испачкаешь мою колесницу — сам же ее и вычистишь! — В голосе Тора сквозила нотка добродушного презрения, и колола эта нотка куда сильнее, чем все ядовитые смешки Локи.
Но, к счастью, судорожные конвульсии желудка вскоре прекратились, и Ши тяжело опустился на сундук, мечтая о скорой смерти. Сидеть было неудобно, поэтому он снова встал и заставил себя улыбнуться:
— Сейчас… сейчас мне станет получше. Просто я не привык к такой скачке.
Тор вновь повернул к нему голову и громыхнул: