Директор департамента
Шрифт:
Святому Петру показалось, что он проваливается в тартарары. Нимб над его головой накалился добела и больно жег лысину. Вокруг прыгали искалеченные мысли, которым никак не удавалось выстроиться в логический ряд. Куда мы идем? Ведь пересмотр старых дел означал перетряску всего рая! К чему это может привести?! Мысли путались, а душу переполнял страх. Едва устояв на ногах, святой Петр сделал последнюю попытку помешать планам Макслотера. Обращаясь к Макиавелли, он выкрикнул:
— Я решительно протестую против преднамеренной попытки дискредитировать Вселенский департамент расследований и его высокоавторитетных руководителей, Как вы можете, синьор временный председатель, терпеть
Предложение Петра явно запоздало. А его слова об ответственности остальных членов комиссии окончательно лишили опального апостола конкурентоспособности,
…Когда Макиавелли выносил свое решение, он старался даже не смотреть в сторону дискредитированного босса.
— Перед богом свидетельствую, как на страшном суде, — торжественно заявил он, — что попытка переложить ответственность за бездеятельность Вселенского департамента расследований на скромных тружеников, заседающих в этой комиссии на общественных началах, является абсолютно несостоятельной и противоречит фактам. Как временный председатель выражаю согласие на пересмотр старых дел для подтверждения справедливости выдвинутых здесь обвинений. Есть ли другие мнения у членов комиссии?
Три головы ритмично закачались, показывая, что у них нет других мнений.
— Посему я постановляю…
Старик апостол не посчитал возможным и дальше терпеть унижение и позор. С криком: «Я не приму участия в подобных затеях! Я ухожу в отставку! Вы слышите? В отставку!» — он поспешно покинул зал, сопровождаемый эскортом ангелов-телохранителей.
6
УХОД главного апостола отнюдь не огорчил членов постоянной комиссии по делам иммигрантов. Наоборот, решение Петра было им на руку и выглядело чем-то вроде удачной импровизации в заключительной сцене хорошо отрепетированного спектакля.
Макиавелли объявил открытое заседание закрытым, а когда зал опустел, открыл закрытое заседание. В повестку дня был внесен вопрос о предоставлении постоянной визы выдающемуся американцу Генри Макслотеру.
Дебаты не проводились — за ненадобностью. Прения даже не открывались. Мнение всех присутствующих выявилось простым поднятием рук. «За» — четыре, «против» — никого.
На этом же заседании недавние соратники апостола Петра избрали американца председателем постоянной комиссии и направили всевышнему рекомендацию об утверждении Макслотера директором Вселенского департамента расследований. Через час бумажка вернулась с резолюцией, начертанной размашистым хозяйским почерком: «Согласен». Такая оперативность поразила даже Макслотера, не раз подмахивавшего распоряжения не глядя. Но Макиавелли лишь хитро улыбнулся: он понял, что господь бог был рад случаю избавиться от неспособного администратора с замаранной биографией.
В тот же день на райских воротах появилось объявление, строго предупреждавшее вновь прибывающих иммигрантов:
не предоставляются следующим лицам:
а) марксистам;
б) сторонникам мира и разоружения перед лицом коварного врага;
в) премьер-министрам Канады.
По требованию Макслотера был обновлен технический персонал департамента: уволены приверженцы свергнутого Петра и на их место поставлены способные молодые ангелы, не запятнавшие себя личными связями с главным
Было принято решение приступить с понедельника к осуществлению двух важнейших мероприятий вселенского значения: в течение ближайшего года взять отпечатки пальцев обеих рук у всего населения рая, а также пересмотреть все старые дела иммигрантов, а посему прием новых заявлений временно прекратить. Поскольку не было никакой возможности помешать прибытию на границу новых иммигрантов, Вселенский департамент расследований обратился в соответствующие божественные инстанции с просьбой выделить дополнительные ассигнования в целях резкого увеличения строительства у входа в рай жилых палаток гостиничного типа. При этом выражалось мнение, что дополнительные средства могут быть изысканы за счет сокращения непроизводительных расходов на предметы первой необходимости. Так, предлагалось в дорогостоящих арфах ценные породы дерева заменить дешевой пластмассой, металлические струны — нейлоновыми, а также перейти на выпуск псалтырей в мягкой обложке и укороченных крыльев. Уменьшение длины крыльев, помимо экономической выгоды, сделает всех потенциальных агентов дьявола менее мобильными и не позволит им оттянуть час возмездия.
Конец недели Макслотер провел в своей новой резиденции на площади Всех Святых, что раскинулась на пересечении авеню Иисуса Христа и проспекта Девы Марии. Сюда же вливался разросшийся бульвар Марии Магдалины, всегда благоухающий экзотическими цветами, манящий прохладной и густой тенью.
Но американец не мог себе позволить расслабиться. Ему предстояло ознакомиться с длиннющими списками иммигрантов. Их оказалось так много, что надо было быть кибернетической машиной, чтобы в короткий срок просмотреть хотя бы малую толику.
Опытный американец избрал другой путь: он обратился к специализированной картотеке и проявил особый интерес к карточкам с именами известных политических и общественных деятелей, ученых, писателей и детских врачей, считая, что именно среди них находятся зачинщики и руководители дьявольского заговора.
Первым делом Макслотер составил список премьер-министров Канады. В него попали консерватор Джон Дифенбейкер, либерал Лестер Пирсон и все остальные независимо от их партийной принадлежности, происхождения и вероисповедания. В левом верхнем углу новый шеф Вселенского департамента расследований начертал: «Инспектору Норману. Нижепоименованных заговорщиков немедленно препроводить в ад без рассмотрения их дел в комиссии. Об исполнении доложить лично мне». И, заметно повеселев, стал перебирать карточки американских президентов.
Работа шла споро. Директору активно помогали его коллеги, и уже в субботу ангелы-секретари разослали большое количество повесток с вызовом на заседания постоянной комиссии на ближайший месяц.
7
РАННИМ УТРОМ в понедельник здание Вселенского департамента расследований напоминало осажденную крепость. Толпы иммигрантов стремились попасть внутрь, а впускали только тех, кто получил специальный билет, заверенный соответствующей подписью и печатью.
У входа посетителей встречало строгое объявление, еще пахнувшее типографской краской:
"В верхней одежде не входить. Крылья, венцы, нимбы и пальмовые ветви сдавать в гардероб. Арфы и псалтыри принимаются в камеру хранения».
Рядом на колонне кто-то наклеил клочок бумаги, на котором вывел слезную мольбу:
«Джентльмена, прихватившего в гардеробе лишнее крыло, просят вернуть его законному владельцу за щедрое вознаграждение и отпущение грехов».