Дистанция
Шрифт:
Протягивая пальцы обратно к ее входу, я ввожу указательный палец внутрь, издавая низкий стон, когда ее стенки сжимаются подо мной. Одна мысль о том, как она сжимает мой член, заставляет меня ускорить темп. Добавляя еще два пальца, я увеличиваю темп, ее дыхание соответствует движению. Я чувствую, как ее киска сжимается напротив меня. Мои пальцы пропитаны ее соками.
Она реагирует на меня так идеально, каждый гребаный раз. Ее бедра отвечают моему темпу, толчок за толчком. Мы были созданы друг для друга во всех возможных отношениях.
Я замедляю свою атаку, убираю пальцы и провожу ими по каждому изгибу
— Келлер, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня, мне нужно, чтобы ты трахнул меня, я больше не могу этого выносить, она почти рыдает, ее голос едва слышен как шепот. Я почти слышу ее сквозь шум крови, пульсирующей у меня в ушах.
Ее слова отдаются стреляющей болью прямо в моей груди. Я никогда не смогу отрицать свою Богиню, и прямо сейчас я чувствую то же отчаяние, что и она.
Не теряя ни секунды, я переворачиваю ее обратно лицом к себе. Никогда в жизни мне так отчаянно не хотелось смотреть кому-то в глаза, пока я их трахаю. Я хочу всего с этой женщиной. Я хочу, чтобы она увидела меня. Я хочу увидеть ее обнаженной. Я хочу, нет, я жажду ее близости. Она должна увидеть и почувствовать, что я чувствую к ней. Она широко раздвигает ноги, ее колени вдавливаются в матрас, приглашая меня войти, когда кровать прогибается, и я направляю свой член к ее блестящему входу.
Я медленно проталкиваюсь внутрь, продвигаясь сантиметр за сантиметром, чтобы она могла приспособиться к моему размеру.
— Черт возьми, Келлер, — стонет она глубоким и хриплым голосом. — Еще.
Наклоняясь над ней, осторожно, чтобы не раздавить её, я переношу свой вес на запястье над ее головой.
— Тебе так хорошо, когда ты так крепко сжимаешь мой член. Это чертовски идеально. Ты, Сиенна, гребаный рай на земле. Я не думаю, что когда-нибудь смогу отказаться от этого.
— Отличная работа что держишься. А теперь поторопись и трахни меня. Трахни меня так, словно я принадлежу тебе, как грязная шлюха, которой я и являюсь.
Каждый грамм моей выдержки, который у меня был, вылетает в окно, когда я вхожу в нее и выхожу из нее, звук соприкосновения наших тел вибрирует по комнате, смешиваясь с криками, срывающимися с губ Сиенны.
Ничто в моей жизни не доставляло мне такого удовольствия, даже завоевание моего первого титула чемпиона мира. Для этого нужны пояса.
Мое сердце бешено колотится в груди, когда я чувствую приближение освобождения. Я так чертовски близок. Прижимаясь своими губами к ее губам, я заявляю права на ее рот, продолжая свою атаку, свободной рукой нащупывая ее клитор и смачивая его ее соками. Я уже на краю обрыва, собираюсь прыгнуть. Кажется, что каждая жилка вот-вот взорвется. Я больше не могу этого выносить.
— Сейчас, Сиенна. Кончай за мной, детка.
Это все, что требуется, и она выкрикивает мое имя, извиваясь подо мной, когда стенки так плотно сжимаются вокруг моего члена, доя мой оргазм. Я быстро следую за ней, выпуская все, что у меня есть в ней. Наши потные тела прижаты друг к другу,
— Блять… Сиенна, вот что это было… Черт, у меня даже нет слов для этого, — вздыхаю я, прижимаясь своим лбом к ее.
— Я знаю, — едва слышно произносит она сквозь трепещущие ресницы, ее большие голубые глаза проникают мне в душу.
Оставаясь на месте, переводя дыхание, я переживаю самый сильный оргазм за всю мою жизнь. Я медленно наклоняюсь вперед и развязываю узлы на ее запястьях. Нежно потираю их и подношу к губам, чтобы осыпать нежными поцелуями то место, где они соприкасались. Черты ее лица смягчаются, когда она смотрит на меня.
— Я оставлю это себе. Мой новый талисман на удачу. Я подмигиваю, прежде чем украдкой поцеловать его. Несколько мгновений спустя я беру тряпку с поручня в ванной и подставляю ее под кран с теплой водой. Ловя свое отражение в зеркале, я выгляжу диким, но на удивление свободным. Мое обычное сердитое выражение лица даже отдаленно не заметно. Вот какой эффект она на меня производит.
Возвращаясь к кровати, я осторожно провожу тканью по внутренней стороне ее ног и между ними. Теперь она опирается на предплечья, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Отсюда я чувствую, как тикают шестеренки в ее мозгу.
— О чем задумалась, детка?
— У тебя со всеми другими женщинами так же?
— Никогда. — я отвечаю просто. На ее губах появляется улыбка.
Она отталкивает меня ладонью своей изящной ручки. Даже с полной силой она не сдвинула меня ни на сантиметры. Но мило, что она пытается. Я украдкой целую ее, обнимаю за талию и перекатываю нас на бок, осторожно приподнимая ее голову, чтобы она опустилась на взбитую подушку из египетского хлопка. Прижимание ее тела ко мне ощущается идеально; прижимание ее спины ко мне просто идеально.
— А теперь спи, принцесса, — шепчу я ей в волосы, убирая выбившиеся пряди, падающие ей на щеку, за ухо.
Эти три маленьких слова вертелись у меня на кончике языка. Что-то удерживает меня. Я никогда раньше не говорил этих слов женщине, черт возьми, я никогда их никому не говорил. Но нельзя отрицать, что я чувствую. Она — это все для меня.
Ее дыхание выравнивается, каждый раз, когда она выдыхает, раздается легкий свист. Закрыв глаза, я опускаю голову и впитываю восхитительный аромат персика, вторгающийся в мои мысли. Мой мозг совершенно спокоен, это еще один эффект, который она оказывает на меня. Она не только луч света в моей тьме, успокоение в моей буре. Засыпать легко, когда она заключена в мои объятия.
ГЛАВА 19
СИЕННА
Рождество в самом разгаре, Нью-Йорк сияет, а теперь, по-видимому, и моя квартира. Мэдди была занята превращением этого места в кровавый грот, дополненный ярко-красной вывеской "Скрудж", прикрепленной к моей двери. (прим. Тот кто не любит Родество)
Хотя я не могу лгать. Аромат корицы, распространяющийся по комнате от булькающей кастрюли с глинтвейном, восхитителен. Единственное, о чем я никогда не буду жаловаться на Рождество, — это обилие потрясающей еды и напитков.