Дитё. Двойной удар
Шрифт:
Воины кивнули, принимая мои слова, данное слово надо выполнять, и они вполне понимали, о чем я.
Полусотник, смерив тяжелым взглядом крикуна, сказал:
— Ненадежный.
Мне этого хватило, и завопившего раба надсмотрщики утащили в другой загон. Я всех предупредил, что мне нужны те, кто не подведет в трудную минуту. Этот-то откуда тут взялся, для количества, что ли? Хотя четкие рамки для торговца я не ставил, видимо, собрали всех, кто сейчас есть. Основной поток ушел на каменоломни и на турецкие галеры.
Как только с Ветрова сняли кандалы,
— В этих повозках оружие и броня. Кольчуг нет, слишком долго их подгонять под каждого, но тут хорошая, кожаная, с металлическими вставками. Нужно все проверить и дать заключение.
Подошедший Агабек-оглы прислушался к нашему разговору, но не мешал начать проверять груз. Он запомнил мою поговорку: доверяй, но проверяй. Мой заказ на оружие и броню он выполнил, у нас еще была парочка договоров, выполнение которых пока под вопросом. Обсуждали мы их без Али, когда мальчишка вышел из шатра по нужде, нам не нужны были лишние уши.
Пока мы с торговцем в течение получаса общались чуть в стороне от загона, полусотник закончил осматривать повозки.
— Ну что? — спросил я его.
— Есть недочеты, но они легко исправимы. Хорошее оружие и броня.
— Хорошо… — кивнул я и открыл было рот, чтобы дать дальнейшие указания, когда вмешался торговец.
— Думаю, нам нужно произвести расчет.
— Согласен, — ответил я и тут же скомандовал полусотнику: — Ожидайте меня, вернусь — получите дальнейшие инструкции.
Оплата много времени не заняла, я уже говорил, что рабы сейчас потеряли в цене, поэтому за всех людей уплатил три с половиной золотых, но вот за обе арбы с оружием, броней и парой мешков с продовольствием пришлось отдать пять монет. Оружие во все времена имело самую высокую цену среди товаров. Еще три монеты отдал за дальнейшие услуги согласно договору.
Убрав купчие за пазуху, я встал, и мы вместе с торговцем вышли из шатра.
У загона, рядом с которым продолжали стоять под охраной арбы и полусотник, Агабек-оглы вдруг хлопнул себя по лбу и, неумело сыграв плохую память, сказал, что моя повозка со слугой и кучером пропали.
— В смысле?! — резко повернувшись к нему, жестко спросил я.
— Их забрал патруль стражи, я забыл об этом сообщить.
«Вспомнил, когда я уплатил. Вот гад, значит, именно об этом они тогда шептались в шатре».
— Это мой человек! — все повышая и повышая голос, начал говорить я. Надсмотрщики напряглись и положили руки на рукояти сабель. — Да я весь ваш город уничтожу, если с ним что случилось!
Я реально был взбешен, начальник стражи нарвался.
— Это ведь не помешало нашему делу, не правда ли? — вытирая внезапно вспотевший лоб платком, спросил Агабек-оглы.
— Выполняйте остальные обязательства. К сожалению, невольников я теперь сопроводить не могу. Я сообщу старшему охраны место, куда нужно привезти караван. Пусть выходят немедленно.
К моему удивлению, эту махонькую бухточку торговец знал, она пользовалась известностью среди
Оставив торговца с начальником охраны, они обсуждали маршрут движения, я подошел к Ветрову, продолжавшему стоять у арбы под надзором трех надсмотрщиков.
— Значит, так, полусотник. Я заплатил за вас и за оружие. Дальше вас под конвоем в кандалах выведут из города и по дороге направят к морю. Не мешайте конвоирам, они знают, где ждет мой корабль.
— А Кафа?
— Забудь, эта информация не для чужих ушей. Когда дойдете до моря, конвоиры вас расклепают и спокойно уйдут, не мешайте им. После чего помоетесь в море, взденете броню и возьмете оружие. Ваша задача — ожидать меня. Как только я появлюсь, то вызову корабль, и мы отчалим, до этого сидите в том заливе, как мышки в норке. Ясно?
— Да, хозяин.
Моего ушкуя действительно не было в порту, почти сразу после нашего отъезда с Али из Кафы они отшвартовались и ушли в море, ожидая сигнального дыма в одном из соседних заливчиков. На это у меня были веские причины. Главное — гарантом сделки выступал торговец.
Как только караван невольников, гремя цепями под скрип повозок, отошел, откуда ни возьмись появилась стайка мальчишек. Они стали кидать в моих людей гнилые фрукты и камни. Конвоиры по мере сил отгоняли их, ведь товар уже продан, и до места стоянки они отвечают за него. Да и им пару раз попало, что тоже не добавляло настроения.
«М-да, сильно тут погуляла толпа взбунтовавшихся невольников», — мысленно покачал я головой. Как рассказал торговец, у крепостной стены возле южных ворот половина домов сгорела, и многих жителей вырезали. Рабы тогда наружу пробиться не смогли и частью были уничтожены, а частью снова пленены.
Как только караван скрылся в одной из улиц, что вела к ближайшим воротам в сторону моря, резко развернувшись, я зашагал к казармам стражи. Появилась работенка, кровавая, но многообещающая.
Энергично шагая по улице, я быстро «затерялся» в толпе. Если учесть, что в городе один русский двуручник, то эта затея сразу была обречена на провал. На меня многие смотрели или показывали пальцами. Пока я не свернул на тихую улочку, меня даже преследовал десяток детишек. За ближайшим перекрестком я скрылся в лавке, где продавалась всякая всячина.
Лавочник, выполнявший еще и обязанности продавца, встрепенулся и сразу стал напевно расхваливать товар.
Мое внимание привлекли не бусы или десяток неумело сделанных ножниц, нет, среди множества товаров мне приглянулась одежда, висевшая на одной из стен. Это были просторные балахоны, в которых обычно ходили мужчины. Не халаты, а именно мусульманские балахоны белого цвета, которые носят на Востоке. В ханстве в них тоже ходили, меньше чем в халатах, примерно сорок на шестьдесят, но одетые подобным образом встречались часто, даже с тюрбанами на головах. В общем, в этом не было ничего особенного и внимания не привлекало.