Дитё. Двойной удар
Шрифт:
— Сейчас и проверим, вжился я в образ или нет, — тихо пробормотал я и, ударив пятками по бокам Рыжика, подъехал к деревянным воротам.
Вытащив из седельного чехла короткий дротик, постучал концом по воротам.
Ответили только после третьего раза.
— Кто там? — услышал я на местном наречии. Судя по голосу, спросил уже пожилой мужчина, хотя я расслышал и мальчишеский шепот.
— Путник. Хочу сытно поесть и сладко поспать. Юсуф-абый сказал, что у вас лучшее обслуживание в этих горах.
— Мудрый Юсуф не ошибся, — услышал
В это же время открылись ворота. В них стоял пожилой мужчина, который пристально изучал меня при свете факелов. Еще не так рассвело, чтобы можно было что-то рассмотреть. У створок стояли еще двое, один, видимо, раб, другой — мальчик лет двенадцати, это они распахнули ворота, предварительно убедившись, что я один.
Похоже, увиденное его полностью удовлетворило, он низко поклонился и, приглашающе взмахнув рукой, отступил в сторону со словами:
— Двери нашего дома всегда открыты для благородного господина. Я Мустафа, хозяин корчмы.
Последнее слово было сказано по-русски, старик безошибочно определил мою национальность.
Я тронул бока Рыжика, в воротах соскочил с коня и, подхватив поводья, пешком направился к конюшне. Михалыч говорил, что въехать верхом во двор хозяина это тяжкое оскорбление. Будем соответствовать. Руссо туристо, облико морале.
— Позвольте мои слуги помогут благородному господину, — тотчас воскликнул старик.
Для столь уважительного обращения был свой повод. Еще на Руси говорили: встречают по одежке. Моя выдавала во мне достаточно богатого и знатного юношу.
Местечковый отель имел довольно большой двор, где располагались кузня, сараи и дом, разделенный на несколько комнат.
Цены я примерно знал и, подкинув в воздух две серебряные монеты, велел:
— Мои вещи в комнату. Лошадей почистить и обиходить. Разбудите меня в полдень.
— Хорошо, благородный господин. Так и сделаем. — Я даже не заметил, как монеты пропали, во фокусник!
Был еще повод для столь почтительного ко мне обращения. Это мои сабли. Причина одна: мало кто владел двуручным боем, не редкость, но мало, как это ни парадоксально звучит. Двуручные — это значит высшая степень мастерства, а местные это ценят. Тот, кто не умеет биться на двух саблях, не носит их демонстративно на поясе. Причин несколько, одна из них и самая главная — нужно доказать, что ты носишь их по праву, а то все так нацепят и будут ходить. Поэтому бывали случаи вызова на бой подобных самозванцев, заканчивающиеся их смертью. Бой обычно шел до смерти. Поэтому и не находилось желающих носить две сабли. Если ты, конечно, не мастер этого вида боя. Подобные мастера болезненно реагируют на самозванцев. И небезосновательно, у них и зарплата другая, и доля в добыче несравнимая с долей простых воинов.
Обучаться двуручному бою довольно дорого, поэтому я представлял, какие мысли крутятся в голове у хозяина заведения. Богато одет, знатный. К тому же переплатил. Две сабли —
Войдя в освещенную свечами корчму, я посмотрел на ковры, они были везде.
— Господин сразу пройдет в свою комнату или сперва поест? — спросил Мустафа.
Он шел за мной следом, за ним раб с моими вещами. Мальчишка остался с лошадьми.
— Господин желает спать, — ответил я.
Из своей роли я не выходил, вел себя и разговаривал так, как и положено знатному дворянину.
— Господин что-то ищет? Увидеть в столь благословенных краях русского дворянина, да еще одного, не частое дело. На моей памяти впервые.
— Привык видеть только рабов? — усмехнулся я, повернувшись к нему.
— Всякое бывало, — пожал плечами Мустафа.
— Я боярин Олег Красновский, из плена выкупился, возвращаюсь домой. Хочу в Кырым наведаться. Челядь прикупить, боевых холопов.
Это действительно было так. Русских воинов в аулах и селениях не было, только деревенские. От них проблем меньше, тогда как про воинов можно сказать так: сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Местные это прекрасно понимали, поэтому воинов еще на ранних стадиях отделяли и продавали в города. В каменоломнях, на галерах, везде нужны крепкие невольники. Мне они встретились дважды, но их вели из города в город или на продажу. В селении их не было. Как пояснил мне Михалыч, в ауле можно встретить только бояр или боярских сыновей. Причем они не работают и живут в более или менее сносных условиях, Михалыч не в счет, там личное, у некоторых даже слуги свои. Держат их в основном только для выкупа, если его нет, то каменоломни или галеры ждут.
Так что в моем случае, как это ни парадоксально, воинов проще купить. В общем, мой план пройтись по степи огнем и мечом захирел без Михалыча. Вот и пришлось использовать резервный план. Я решил отправляться на Русь морем.
— Тамгу можно посмотреть?
Тамга — универсальный документ ханства. Это и личное удостоверение, и пропуск для не граждан. Естественно, она у меня была. В трофеях нашел кусок выделанной кожи с серебряной насечкой размером со спичечный коробок. Михалыч пояснил, что это такое. Пропуск-подтверждение о продаже захваченного в бою дворянина. У всех местных глав селений они есть. Бывает, что воины захватывают важную шишку, которую потом выкупают семьи, вот и держат их.
Достав тамгу, я показал ее Мустафе. Низко поклонившись, он произнес:
— Если молодому господину будет интересно, то мой племянник Асфат держит постоялый двор в столице. Не в центре, конечно. У крепостной стены, но зато у него сытно и недорого. Также у него есть знакомые на рынке рабов. Он вам может помочь за деньгу малую.
— Хорошее предложение, Мустафа-абый, — уважительно обратился я к хозяину, судя по расплывшейся улыбке, это ему понравилось. — Я подумаю о нем. Когда отправлюсь дальше, вернемся к этому разговору.