Дитё. Двойной удар

Поселягин Владимир Геннадьевич

— Но он…

— Да, он мог победить даже опытных воинов, тут главное доведение ударов, даже плохо поставленных, до автоматизма, что он и сделал, став полумастером.

— Понятно. Он тоже был самозванцем, — задумчиво протянул Али.

— Близкая аналогия, — согласился я.

В это время мы подошли к нужному шатру, вход которого охраняли два высоких ниггера с дубинками в руках.

— Мы к Агабек-оглы, — произнес Али.

Пока один из охранников что-то прокричал внутрь шатра, пост он не бросил, я посмотрел на двенадцать воинов

в полном вооружении, которые направлялись к нам. Их намерения были видны невооруженным глазом.

— Личные воины начальника, стражи Кырыма мурзы Агдаль-оглы, — пояснил Али, тоже обернувшись на шум амуниции. На базаре снова наступила тишина. Немногочисленные торговцы и многочисленные покупатели наблюдали за тем, как к нам подходят стражники.

Вот странно, с человеком в двух шагах разговаривать невозможно было, настолько сливались в один ор и крики зазывал и споры продавца и покупателя, топот, рев животных, а тут все разом стихло. Интересное явление.

— Хозяин ждет вас, — слегка поклонился один из охранников. Второй продолжал стоять как истукан. Проходя, я «случайно» задел его локтем, отчего он подобострастно поклонился, хватая открытым ртом воздух.

Шатер был огромен, поэтому я не удивился, когда увидел, что он разделен на комнаты занавесями из светлого шелка.

Пройдя по этому коридору, Али откинул одну из занавесей и вошел в небольшое помещение размером квадратов сорок.

Полулежавший на топчане смуглый полный мужчина посмотрел на нас, кивком приказывая наложнице отойти. Та, кстати, кормила его щербетом с рук.

— Али, мальчик мой! — воскликнул торговец и, несмотря на свое телосложение, довольно резво вскочил на ноги.

— Дядя Агабек! — воскликнул парень.

Потрепав моего провожатого по макушке, торговец с прищуром оценивающе посмотрел на меня.

— Дядя, это мастер двуручного боя, боярин Красновский. Он хочет купить русских воинов. А это лучший торговец Кырыма Агабек-оглы, — представил нас друг другу Али.

— Ты, молодой боярин, пришел куда надо. У меня есть любой товар, — слегка кивнул торговец.

— Дядя, он победил Ханифа, — тихонько прошептал Али, пропустив звание мастера перед именем десятника.

— Видел, мальчик мой, — так же тихо ответил торговец.

Шептали они едва слышно, но я все понял.

— Проходите, молодой человек, — указал он на узорчатый ковер, в середине которого стоял столик.

Мы уселись вокруг него. Хлопнув в ладоши, торговец запустил людской конвейер. Сразу же рядом с нами засуетились наложницы, расставляя яства.

Мы спокойно поели, разглядывая танец живота в исполнении одной из наложниц. Музыка была так себе для моего искушенного слуха, а танец ниче так, один раз посмотреть можно.

Торговец отлично знал русские обычаи, перед серьезным разговором надо покормить гостя и только потом приступать к деловым разговорам.

Насчет рабов из бывших воинов мы договорились быстро, послезавтра к обеду их подготовят

к осмотру. Торговец кивнул, когда я продиктовал, кто мне нужен. На завтра у меня по плану посещение Кафу, где находился порт. Дорога туда-сюда займет много времени, поэтому я и договорился на послезавтра.

— Лазутчиков у меня было только двое, оба участвовали в бунте и резне у главных ворот. Их четвертовали. Но я поспрашиваю у других торговцев.

Лазутчики — в местном понимании разведчики. Пластуны, если проще. Они мне были нужны, поэтому я согласно кивнул головой.

— Скажите, юноша, почему вы отказались от предложения светлоликого мурзы Агдаль-оглы? — вдруг спросил торговец.

— Попросили невежливо, — пожал я плечами.

— Агдаль-оглы очень вспыльчивый и мстительный мурза. Ханиф-оглы был его подручным, исполнявшим темные поручения.

— Кстати, мне он не показался особо умелым сабельником.

— Он им никогда и не был. Настоящие мастера за своего его не считали, но он был под рукой мурзы, который ему покровительствовал, запретив мастерам трогать своего человека. Всем известен характер мурзы.

— Тогда многое становится ясным.

— Как мне сообщили, у входа в мой шатер тебя ожидают двенадцать воинов мурзы.

— Да пусть ожидают, — отмахнулся я.

— Но вы же не будете сидеть тут вечно. Я, конечно, уважаемый в городе торговец, но влезать между вами мне бы не хотелось.

— Да и не надо. Сам справлюсь. У меня только вопрос: я могу убить этих воинов?

— Ты сильный мастер, но и тебе не совладать с лучшими воинами мурзы.

— Вот это меня как раз не особо волнует. Что мне за это будет?

— Если они вызовут тебя на бой, то ничего, а вот если ты нападешь на них сам — четвертуют.

— Понятно. Сделаем так, чтобы этот мурза утерся.

— Гордыня — это грех, — укоризненно покачал головой торговец. Али сидел рядом и, работая челюстями, внимательно слушал нас.

— Это вы случайно не по Священному Писанию христиан шпарите? — усмехнулся я.

— Я христианин, — просто ответил торговец, заставив меня закашляться.

— Предупреждать надо, — выплюнув виноград, пробормотал я.

— Думаете, как может христианин продавать людей?

— Да нет. Мне пофиг.

— Но вы христианин?

— Пока еще не определился, хотя… Расскажите мне про самые сильные стороны мусульманства…

Через двадцать минут закончив с торговцем и договорившись о времени посещения его загона и сараев, где он держит рабов — утром нам нужно было в порт, а уж после можно и на рынок, — мы вышли из шатра. Оба охранника сразу же поклонились, даже достаточно низко. Уважают.

Стоявшие несколькими мелкими группками воины мурзы оживились. Площадь была полна. Нет, не так. На ней не то что финику упасть было негде, так еще все дома, балконы и даже крыши были оккупированы зрителями. Судя по слугам с опахалами на ближайшем балконе, тут были и важные персоны.