Дитё
Шрифт:
— А-а-а!!! — заорал я, когда мощная водяная рука подняла меня и зашвырнула прямиком на палубу. Успев ухватиться за мачту, когда напор воды протащил мимо, я, крепко держась, любовно ее обнял и несколько раз поцеловал в благодарность. Наконец вода схлынула, я добрался до рубки и, забравшись в нее, еще раз привязал себя к сиденью.
Борьба за жизнь продолжалась еще четыре часа, полностью вымотав меня, когда вдруг «Ласточка», заметно кренясь на правый бок, так, что правый поплавок почти полностью ушел под воду, вдруг вылетела на вполне спокойную воду, где отсутствовали шквальный ветер, дождь и тучи, делавшие день ночью.
С
«Десять секунд отдохнул — и хватит, надо осмотреться, куда я попал. В то, что ураган прошел, мало верится, вон он за спиной молниями сверкает, темной стеной до самого неба. Неба?»
Посмотрев наверх, я понял, что вижу совершенно чистое небо, это заставило меня оглядеться.
Внимательного осмотра в бинокль хватило, чтобы понять, что я оказался в эпицентре урагана, так называемом «оке». Еще в прошлой жизни я смотрел фильм о чем-то подобном, и сейчас хотя бы понимал, где нахожусь. Со всех сторон меня окружала стена грозовых туч, где бушевали ветер и дождь, но в эпицентре было довольно тихо, так что, подняв паруса, я направился подальше от стены, из которой меня выбросило в «око».
«М-да, вот никак не думал, что попаду в эпицентр урагана. Блин, да я вообще не думал куда-нибудь попадать. О, а это что там? Что еще за херня?» — Скинув плотный прорезиненный плащ, в котором на солнце меня стало уже довольно сильно припекать, и достав из ящичка бинокль, стал разглядывать непонятный мне предмет.
— Мне кажется, или это подводная лодка? Да нет, хоть и далеко, но вроде лодка. Хотя рубки не видно. Надо подойти поближе, — решил я вслух и, посмотрев на обмякшие без ветра паруса, вспомнил, что в «оке» обычно бывает полный штиль, поэтому, убрав их, завел двигатель, включил полную скорость и направил «Ласточку» к подводной лодке, решив разобраться с разрушениями на яхте попозже.
При приближении подлодка становилась все «страньше и страньше», как сказала бы одна девочка из Зазеркалья. Снова достав бинокль, я понял, что ошибся, это была не лодка, а перевернутое вверх килем большое судно. Взобравшись на рубку, я снова огляделся, и мне показалось, что левее еще что-то темнеет, но возможностей бинокля не хватило разглядеть, что это, слишком большое было расстояние.
Спрыгнув обратно на палубу, я спустился в рубку и, сняв с держателя микрофон рации, сказал:
— Внимание, яхта «Ласточка», меня кто-нибудь слышит?
Ответа не было. Кроме сильных статических помех, не было ничего. Эфир молчал. Крутя ручки настройки, я повторял одно и то же, но ответа так и не дождался. Повесив микрофон на место, поднялся на палубу и, пройдя на нос яхты, всмотрелся в заметно приблизившееся перевернутое судно.
«Большое, очень большое. Кстати, никаких предметов в воде я не вижу, а ведь они должны быть. Это означает что? А то, что перевернуло судно далеко отсюда и принесло в „око“ уже в таком виде. И если вспомнить фильм „Посейдон“, то уверен, что живые внутри должны быть, просто обязаны!»
Вернувшись в рубку, я убавил ход, и когда приблизился к покрытому ракушками корпусу, который лизали некрупные волны, то вообще вырубил дизель. Сбросив на воду плавучий якорь, чтобы «Ласточку» не отнесло далеко, я стал готовить к спуску лодку. Отцепив её с кронштейнов и заметив, что один из них надломан непогодой, с трудом спустил лодку на воду. Повезло, что с лодкой все было в порядке,
Подолбив в течение минуты, убрал молоток и прислушался, но ничего кроме шума волн о корпус не услышал. И хотел было уже облегченно вздохнуть, как на грани слышимости до меня донесся едва слышимый стук, причем, судя по звуку, били уже с той стороны.
«Вот блин, а? Все-таки придется нырять. Ну что же мне за наказание такое, то одно, то другое?!»
Лезть в темную воду, на глубину, мне категорически не хотелось. Одно дело — плавать в водолазном снаряжении где-нибудь у берега райского острова, в великолепной красоте рифовых островов, и совсем другое — нырять на неизвестную глубину. Я представил, какое тут расстояние до дна, и от этой мысли меня бросило в дрожь.
«Да ну на фиг, не думать, не думать. А может, там вообще американцы? Короче, если там они, то я этот перевертыш не видел, типа не заметил!»
Подплыв к корпусу обратно, так как меня уже отнесли волны, я, подумав, переплыл на другую сторону. После чего снова уцепился за одну из ракушек и стал морзянкой, международным кодом, отстукивать вопросы.
«Сколько вас?»
«Помогите, нас семнадцать».
«Кто вы?»
«Русские, сухогруз „Абхазия“».
— Класс, это надо же встретить в открытом море соотечественников! — пробормотал я и понял, что нырять все-таки придется.
«Как мне до вас добраться? У меня есть водолазное снаряжение».
«Через камбуз, там коридор!..»
Вернувшись на «Ласточку», я начал готовить снаряжение. Заведя двигатель, стал заправлять баллоны воздухом с помощью компрессора. И пока они заправлялись, надел водолазный костюм и приготовил второй, аккуратно его свернув. Дождавшись, пока баллоны заправятся, уложил оба в лодку вместе с поясами утяжеления и ластами, спустился в лодку и, заведя мотор, погнал к корпусу.
Облачившись в снаряжение, я плюнул на стекло маски и, прополоскав ее соленой морской водой, надел. После чего вставил в рот загубник и нырнул спиной в воду. Вывернувшись в пузырях воды лицом вниз, я несколько секунд метрах в трех от поверхности плавал без движения, привыкал, после чего, вынырнув, подхватил с лодки веревку, привязанную к запасному баллону и свертку с вещами. Привязав ее к поясу, нырнул обратно, баллон и снаряжение потянулись теперь за мной на расстоянии двух метров.
Не включая подводный фонарь, — солнце и так хорошо освещало судно, — я поплыл к проему окна радиорубки. Найдя рядом незапертую дверь, открыл ее, втиснулся вовнутрь, втянул вещи, и, следуя плану, который успел выучить после «разговора» со старпомом, направился по коридору к камбузу. Было забавно плыть по перевернутому вверх дном судну. При ярком свете фонаря было как-то непривычно видеть палубу наверху, а плафоны освещения внизу.
Оттолкнув плавающие диванные подушки, я внезапно увидел перед лицом чью-то руку, слегка покачивающуюся в воде. Покрутив фонарем туда-сюда, я понял, что рука принадлежит одному из погибших моряков, который не успел укрыться в помещении, где был воздух.