Дитеркюнхель
Шрифт:
Наконец Дитеру удалось дважды подряд проговорить всё без запинки, не подсматривая в книгу. Он радостно отложил учебник в сторону и с удовольствием взялся за шоколад, придвинутый тётушкой.
– У меня сейчас была Хильда. Она подтвердила мои подозрения, что с Золушкой что-то не то. Наверняка, ты бы тоже смог мне что-нибудь об этом рассказать?
Дитер и сам давно хотел всё выложить, упрашивать не нужно, тётушке оставалось лишь задавать иногда вопросы, чтобы отделить подростковые эмоции от сути дела.
Суть Геральдине не понравилась.
– Неужели никто из взрослых не защитил девочку? – возмутилась она – Я непременно подойду к отцу Иоанну и всё выскажу. Я заставлю его сгореть от стыда, если он не принесёт извинений и не примет нашу милую соседку обратно в школу.
– Они её не выгоняли.
– Ты хочешь сказать, что
– Если бы я умел колдовать, – робко предположил Дитер и поправился, – или шить, я бы сделал такое красивое платье к Большому Балу, чтобы Золушка забыла ту противную шкуру. Она танцевала бы лучше всех.
– Ах, и тут этот бал. Наш город определённо сошёл с ума.
Тётушка задумчиво прошлась по комнате и остановилась около изображения женщины рядом с книжными полками.
– Раньше её здесь не было. Любопытно, прошлое или будущее?
– Вы её знаете, тётушка?
– Увы, да. Это, без сомнений, моя сестра.
– Но она не похожа на мою маму.
– Да, почти не похожа. Это Энгельберта, она старшая из нас. Но я не думаю, что встреча с ней доставила бы мне сейчас хоть капельку удовольствия, – горько проговорила тётушка и резко отвернулась от изображения.
Дитеру показалось, что сейчас ему сообщат что-то важное, но Геральдина не спешила с объяснениями. Погружённая в свои размышления, она занималась наведением порядка в комнате. Пальцы её ловко отрывали засохшие листы растений на подоконнике, протирали от пыли письменный набор и морскую раковину, в которой звякнул шарик из маминых бус. Лежащий на кровати вишнёвый меч немедленно отправился в свой угол, дудочка из бузины нашла место в выдвижном ящичке. И когда уже Дитер решил, что разговор бесповоротно иссяк вместе с ароматным напитком в глиняной чашке, тётушка вдруг вернулась к тому, с чего начала.
– Золушке надо помочь. Платье на бал мы ей подберём, это я возьму на себя. Но вот избавляться от страхов, связанных с козлиной шкурой, ей придётся самой. Чтобы не бояться темноты, нужно однажды набраться храбрости и войти в неё – убедиться, что там нет ничего страшного.
Уходя, она легонько щёлкнула пальцами, и Дитер услышал, как открылись запоры сундука, в котором хранился «Базис». Было ли это разрешением, или знаком доверия с её стороны, герой наш спросить не решился.
***
На Рождество выпало много снега. В школе объявили о каникулах. Дитер вместе с другими школярами носился по улицам Линсена, разгорячённый, в распахнутой одежде. Бросались снежками, толкали друг друга в сугробы, скользили на ледяных дорожках и даже пытались этот снег откусывать. В результате наш герой подхватил ангину и вместо планируемой поездки с тётушкой в Портабланко вынужден был остаться дома под присмотром Ганса. В порт должен был войти корабль капитана Джеральда Бруни с какао-бобами далёкого континента, поэтому Геральдине срочно нужно оправиться туда. Она пообещала обернуться за пять дней и к Новому году быть с Дитером.
К дню рождения Золушки кашель почти прошёл, и Дитер отправился в дом Витольда. Все гости разместились за большим столом. Были две бывшие одноклассницы с боязливыми взглядами пойманных косуль – Фрика и Ронда, одетые в школьные платья. Обе светленькие, но Фрика маленькая и пухленькая, а Ронда высокая и крепкая девушка. Они подарили Золушке яркие ленточки. Были взрослые соседи по Вишнёвому переулку – немолодая супружеская пара Гроссов – отягощённый многочисленными болезнями отец семейства и его суетливая супруга. Потёртости и пятна камзола главы семьи свидетельствовали, что хозяин этого камзола выиграл не одну битву с праздничными обедами и ужинами, но готов сразиться вновь, даже несмотря на боли в правом подреберье и мучительное газообразование. На госпоже Гросс довольно-таки неплохо смотрелось муслиновое платье, выглядевшее почти новым, и лишь покрой выдавал его древнее происхождение. Пришли две подруги Хильды, этих было не остановить – тараторили весь вечер, обменивались последними сплетнями города, перекрикивая друг друга. Около Золушки выросла небольшая горка подарков – костяной гребешок от соседей, пудра от одной из подруг Хильды, румяна от другой. Клара была не в духе, ей пришлось подарить Золушке красивую юбку, которую она шила у портного, но после очередной подгонки не смогла в неё влезть. От Эмили достался чепец,
– Ну вот, началось. Не одно, так другое. Ну, кто просил?
Витольд предложил играть в фанты. Дитеру очень удачно досталось «произнести латинское изречение», и он без запинки выпалил недавнее «Beati, qui lavant stolas suas…». Господину Гроссу пришлось петь, и он, сильно фальшивя, просипел один куплет знакомого рождественского гимна. Одной из подруг Хильды пришлось надуть щёки, а Витольду прокукарекать, что он, кстати, сделал мастерски. А потом сам же отозвался другим петухом, и два петуха, перекрикивая друг друга, несколько минут смешили гостей. Затем дошла очередь до Золушки, ей выпало «станцевать со стулом контрданс». Золушка радостно выскочила на середину комнаты, поставила стул напротив… И словно лопнула какая-то пружина: девушка изменилась в лице, присела на краешек стула и сообщила, что неважно себя чувствует. Игра стала скучной, следующим фантом Фрика должна была корчить рожи, но она делала это совершенно вяло, и этим всё закончилось. К тому же в это время на столе появился сладкий слоёный пирог, который испекла сама Золушка, и все переключились на еду.
Прикончив угощения, гости начали расходиться, щедро отсыпая благодарности Хильде.
– Да-да, – отвечала она скромно, – как же ради дочери-то не постараться.
Дитер услышал, как на улице переговариваются Гроссы:
– Повезло Золушке с мачехой, другая бы со свету сжила.
– Не ценят, не ценят – молодость.
***
Вечером Дитер дважды порывался достать книгу заклинаний и даже тянулся рукой к сундуку, но каждый раз останавливали сомнения. Ночью снова плохо спалось. Решимость пришла утром, как только наш герой окончательно проснулся. Он не бросился к книге немедленно. Никакой спешки, сначала надо спуститься на первый этаж и поболтать с Гансом, приготовившим завтрак, после еды прополоскать горло солёной водой (тётушка Геральдина просила не забывать). Только теперь, поднявшись в свою комнату, Дитер осторожно поднял крышку сундука. Бережно взял книгу и выложил её на стол. Замки ящика защёлкнулись сами собой, словно закрывая пути к отступлению.
Дитер перелистал страницы до места, на котором когда-то остановился, и убедился, что до завершения совсем немного. Он остановился на Скорпионе, и теперь надо пройти Лиру, Эридан, а там совсем чуть-чуть до Большого пса. Книга помнила его, едва он провёл пальцем по хвосту созвездия, почувствовались лёгкие покалывания в ответ. Антарес – сердцем Скорпиона называл эту звёздочку отец Сальватор – коротко, но чувствительно кольнул подушечку среднего пальца. Дитер начал декламацию. Это немного напоминало латинский, который он зубрил для школы, но там были понятны хотя бы некоторые слова, здесь же ни одного, но это неважно. Дитер читал спокойно и сосредоточенно, вслушиваясь в каждое слово, находя ритм в строках. При этом он словно видел со стороны свои губы, артикулирующие заковыристое «экстумо хинкос поломари купто, хаж квенто хаж эрюми». Он только что начал читать, или занимается этим целую вечность? Дитер не смог бы ответить. Время для него рассыпалось сплелось, спуталось, растеклось вокруг прозрачным облаком Со зрением тоже происходили странные вещи: наш герой увидел одновременно очередную страницу и обложку книги. Она не была зелёной, она вообще не имела цвета. Дитер чуть не проскочил Лиру, перелистывая очередную страницу. Он коснулся созвездия не в книге – он подлетел к Веге и плотно сжал её в ладонях, чувствуя горячее биение звезды, словно удары своего сердца. Вернулся за стол и не делая паузы – читал, читал, читал. Наш герой не услышал, как открылась дверь. На пороге стоял удивлённый Ганс.