Дитте - дитя человеческое
Шрифт:
— Ничего, ничего, — всхлипывала она, пытаясь увернуться. Может быть, она жалела его, может быть, хотела даже от него скрыть, как ей стыдно. Едва удалось ему ласковыми уговорами выпытать у нее, что все дело было в закуске.
— Они не дотрагиваются до нее! — рыдала девочка.
Он сам уже заметил это, но, чтобы утешить ее, сказал:
— Они еще не проголодались. Да и времени не было.
— Они думают, что это все несъедобное! — продолжала она. — Что это из собачины или из чего-нибудь такого.
— Ну, какой вздор! — Ларc Петер принужденно засмеялся. — Ведь и перерыва обеденного еще не
— Я сама слышала, как одна женщина сказала мужу, чтобы он не трогал ничего, — ответила Дитте.
Ларс Петер постоял немного.
— Ну, ты не расстраивайся только, — сказал он и похлопал ее по спине. — Завтра мы отсюда уедем, и наплевать нам на них на всех. Там для нас начнется новая жизнь. А теперь мне пора вернуться на аукцион. Будь же умницей, девочка!
Ларс Петер пошел на гумно, где все еще продолжался аукцион.
В полдень уполномоченный объявил перерыв.
— Теперь отдохнем немножко, добрые люди, и заморим червячка! — крикнул он.
Все засмеялись. Ларc Петер подошел к нему — каждый знал, зачем, и все придвинулись поближе, чтобы посмотреть, как Живодер получит щелчка по носу. Он приподнял свою мятую шляпу и взъерошил копну волос на голове:
— Я хотел бы только предложить, — начал он, и мощный голос его раздался во всех углах сарая, — может быть, начальство не побрезгует… Там, в чистой комнате, приготовлена закуска, водочка и пивцо… Найдется и чашечка кофе.
Люди подталкивали друг друга локтями: какова дерзость?! Приглашать начальство к столу в доме Живодера, да еще в доме убийцы! Все пристально глядели на уполномоченного. Один хуторянин даже взял на себя смелость предостерегающе подмигнуть ему.
Уполномоченный поблагодарил, но отклонил предложение.
— У нас ведь есть с собою закуска, а вам с вашей славной дочкой и без того много хлопот сегодня, — приветливо добавил он. Но, заметив удрученный взгляд Ларса Петера и торжествующее переглядывание в толпе, понял, что тут что-то неладно и что ему волей-неволей придется стать на чью-то сторону. К тому же он ведь уже побывал здесь раньше по уголовному делу и теперь не прочь был немного подбодрить этих славных людей, которые так мужественно переносили свое несчастье.
— А впрочем, спасибо, — сказал он весело. — Чужой кусочек всегда кажется слаще собственной корочки!.. А тут еще водочка впридачу! Что вы скажете, Хансен? — обратился он к полицейскому.
И они пошли за Ларсом Петером в комнату и сели за стол.
Люди оторопело поглядывали им вслед. Потом один за другим стали пробираться за начальством. Любопытно все-таки посмотреть, как понравится начальству угощение Живодера. Очутившись в комнате, всякий должен был для приличия присесть к столу. А за столом нельзя было не заразиться аппетитом начальства. Да, пожалуй, люди и не верили злым сплетням, которые сами же сочиняли и распространяли. Дитте пришлось подбавлять и бутербродов, и кофе, и выйти показаться уполномоченному, который похвалил маленькую хозяйку и потрепал ее по щеке. Эта ласка сняла с сердца Дитте большую тяжесть и вознаградила за многие страдания.
— Таким кофе меня пока не угощали ни на одном аукционе, — сказал уполномоченный.
Когда аукцион возобновился, прибыл еще один посторонний покупатель. Он раскланялся с уполномоченным,
Сначала никто как будто и не собирался торговать усадьбу Живодера, но слух о покупателе изменил положение. Пожалуй, все-таки здесь мог быть неплохой хуторок, если заняться им, привести в порядок. И когда дело дошло до торгов, крестьяне стали усердно набивать цену на Сорочье Гнездо. Приезжий оказался не единственным, кто желал приобрести его. И Ларc Петер получил за усадьбу порядочную сумму.
Когда аукцион окончился, люди все еще стояли, словно ожидая чего-то. Потом одна дородная хуторянка подошла к Ларсу Петеру и протянула ему руку, говоря:
— Ну, попрощаемся теперь с вами и пожелаем, чтобы вам лучше жилось на новом месте, чем здесь. Тут вам пришлось не очень сладко, мало видели вы радости.
— Да и за ту некого поблагодарить, — ответил Ларc Петер.
— Верно. Люди не так относились к вам, как следовало бы, и я, должно быть, тоже. Но уж таковы мы, крестьяне. Не любим бедняков. Не поминайте нас лихом! И будьте счастливы!
Она обошла всех детей, всем подала руку и пожелала счастья. Многие из бывших на аукционе поторопились скрыться, а кое-кто по примеру хуторянки, прощаясь с семьей Ларса Петера, подал руку.
Ларс Петер, окруженный детьми, стоял и смотрел вслед уходящим.
— Все-таки люди часто бывают лучше, чем кажутся, — сказал он растроганно.
Желая выехать на другой день как можно раньше, они еще с вечера погрузили на телегу все, что хотели увезти с собою. До поселка путь был не близкий, а хотелось приехать туда засветло, чтобы успеть устроиться на ночь. Поэтому сегодня пораньше улеглись спать — все порядком устали за этот полный треволнений день. Спали на гумне, прямо на сене, так как все постели были уложены на возу.
Утром с самого пробуждения все пошло по-необычному. Спали одетыми, и теперь оставалось только ополоснуть лицо водой у водопойной колоды. И это уже предвещало что-то новое, приятное. Затем надо было напиться кофе и отвести корову к соседям, куда за нею должны были прийти новые хозяева. Наконец наступило время выезжать. Большого Кляуса запрягли. На самый верх воза взгромоздили поросенка, кур и троих ребятишек. Преинтересно начиналась новая жизнь!
Один только Лapc Петер не испытывал радости. Под каким-то предлогом он обогнул угол дома и, зайдя за сарай, остановился и окинул взглядом свои бывшие владения. Много раз стоял он на этом месте и глядел вниз на свое поле. Вон там он ходил и работал в поте лица, пережил много и дурного и хорошего; здесь была ему дорога каждая канавка, знаком каждый камень, каждая трещинка в земле. Как-то сложится для него будущее на новом месте? Ларc Петер не в первый раз начинал жизнь сызнова, но никогда еще с таким ничтожным запасом бодрости. Его ум и сердце начинали тяготеть к прошлому.