Дитя Ее Высочества
Шрифт:
– Куда же ты, мой сладенький зайчик?
– замурлыкала жена градоначальника.
– Не будь столь стеснителен. Покажи мне, чем тебя одарила природа.
– М-мозгами?
– предположила Ларелла, с проворством кошки вскарабкиваясь на постель и, не поднимаясь с четверенек, шустро преодолевая накрытое шёлковым покрывалом поле.
– Нет, я совсем не это имела в виду, - заверила красавица, оценила высоту ложа и, видимо, сообразив, что в шустрости с возлюбленным она состязаться не в силах, просто обошла кровать, тесня Лару в угол.
А пока влюблённые развлекали себя прелюдией, на улице происходило
И над этим гулом к ночному небу взлетали одинокие, но полные боли крики: «Изменник! Как ты смел так поступить со мной! Я лишу себя жизни прямо здесь, на глазах у всего честного народа! И пусть моя кровь, которая прольётся на эти камни, останется вечным пятном на твоей чёрной совести!»
Вот слова о крови, пролитой на камни, которые сама же Ларелла и придумала, привели принцессу в чувство. Но было поздно. За её спиной оказалась стена, с боку - кровать, с другой стороны стоял даже на вид неподъёмный комод, а спереди неумолимо надвигалась обольстительница.
Лара вдруг почувствовала себя маленькой мышкой, загнанной в угол. Называть ощущение приятным принцесса никак не могла.
***
– Стой! - решительно приказала Лара и даже руку вперёд выставила, как будто этот жест действительно мог затормозить гору угрожающе надвигающейся плоти.
– Я передумал. Мне нужны долгие и плавно развивающиеся отношения. Романтика, баллады при луне и прогулки вдоль озера. Кажется, мы не подходим друг другу. Приношу свои извинения и предлагаю расстаться друзьями.
– Дурашка, - нежно пропела соблазнительница, - твой испуг и стеснение мне понятны. Но ты зря боишься. Это не причинит боли. Конечно, если ты только сам этого не захочешь. Поверь мне, мамочка знает, как сделать мальчику хорошо.
– Не сомневаюсь, - буркнула Лара, в которой женской солидарности не осталось и на медяк.
Пожалуй, теперь она прекрасно понимала рыжего. И была с ним полностью согласна. Уж лучше плаха, чем такая большая и бурная любовь - под два метра ростом и колышущаяся волнами откормленного мяса. Все-таки, палач выглядел и вполовину не так страшен. Но больше всего пугала настойчивость обольстительницы. Кажется, эта женщина привыкла добиваться желаемого.
Впрочем, Ларелла тоже.
– В последний раз предлагаю расстаться по-хорошему, - принцесса решила проявить снисходительность.
А заодно попытаться обойтись без насильственных методов. Все же, здравомыслие входило в число достоинств девушки. И оно подсказывало, что с госпожой Жирур Её Высочество может и не справиться.
Но красавица, кажется, Лару и не слушала. Она вдруг встала и на манер базарной торговки упёрла руки в монументальные бедра.
– А скажи-ка мне, мой мальчик, как долго ты отращивал столь дивные локоны?
– пропела «мамочка», подозрительно щурясь.
Ларелла выругалась. Очень и очень грязно. Увлёкшись и красивым жестом срывая с себя берет, она как-то упустила из вида тот момент, что шевелюра рассыпалась по плечам. Когда всю жизнь носишь на голове копну длинной до талии - порой просто забываешь о её существовании. Кажется, Её Высочество как никогда близко находилась к полному провалу.
– Бедненький мой, - неожиданно плаксиво протянула госпожа Жирур, - так ты из этих?
– Из которых?
– оторопела принцесса.
– Не стоит стесняться. Я все понимаю. Наверняка, какой-нибудь похотливый лорд воспользовался твоей невинностью и после держал рядом, как игрушку, да? А теперь ты решил вернуть себе естество… Как это трогательно!
– Моё естество при мне, - пробормотала принцесса и тут её осенило.
– Но вы полностью правы. Я из этих! И из тех тоже. И до меня дошло, что реальность не изменить. Женщины меня не привлекают!
– Так ты же даже и не пробовал!
– Так я и не хочу!
– рявкнула нежная Ларелла, теряя остатки самообладания.
– Мне достаточно было увидеть!
– Глупенький мой, ничего, я тебе покажу твою истинную сущность…
Вот только этого несчастной принцессе и недоставало. На свою сущность она желала любоваться меньше всего, так как знала её весьма недурно. Да и зашедшая в тупик ситуация начинала раздражать. Несчастная Фрейда, беснующаяся внизу, уже похрипывала, безответно взывая к своему лживому возлюбленному. И начинала повторяться, выкрикивая один и тот же текст. Толпа недоумевала. Она требовала зрелищ. А одна-единственная девчонка, даже буйно помешанная, на зрелище никак не тянула. Тем более ночью. Не затем честной народ с постели поднимался.
Жена мэра, которой бесцельные разговоры тоже, видимо, поднадоели, решительно насупившись, двинулась вперёд.
– Не подходи!
– выкрикнула Лара, вскакивая на постель и выхватывая шпагу из ножен.
– Порешу!
– Какой же ты горячий… - томно выдохнула обольстительница, протягивая к принцессе руки.
Которые, между прочим, чуть не сграбастали Её Высочество за сапог.
– Ну, всё!
– решилась Ларелла.
Всё-таки, душа у девушки действительно была доброй. И убивать сгорающую от страсти женщину она не решилась. Вместо этого схватила занавесь полога, надеясь, что она закреплена надёжно. Качнулась всем телом и, вцепившись в ткань, словно матрос в канат, перелетела через нелепо раскорячившуюся возлюбленную, попутно наградив её шлепком шпаги по мягкому месту. Исключительно в воспитательных целях, а потому плашмя. Госпожа Жирур взвыла. Лара тоже - просто от полноты переполнивших её чувств.
Принцесса не без труда подняла массивный табурет, швырнув его в окно. Полученный результат превзошёл все ожидания. Тяжёлая мебель не только вышибла ромбики стёкол, но и вынесла всю раму целиком. Выпавшее окно громыхнуло по брусчатке, звонко сыпанув осколками. Собравшийся внизу народ - а его оказалось немало - шарахнулся в сторону. Но недалеко. Так, чтобы не задело случайно пролетающими предметами. Но с возможностью все увидеть своими глазами и ничего не пропустить.
Зажав шпагу зубами, Ларелла прыгнула на подоконник.