Дитя Ее Высочества
Шрифт:
Глава 13
«Печальная участь, - грустно согласилась юная принцесса, глядя на догорающие останки еретика.
– Но от этого запаха у меня разыгрался аппетит. Так заманчиво пахнет поджаренной корочкой!»
Многое ли ты знаешь, мой юный друг, о столь грозной службе нашей святой матери церкви, как инквизиция? Позволь мне раскрыть завесу тайны над этим грозным, но справедливым орудием борьбы с ересью. Запомни: основной задачей данного органа являлось определение, вправду ли подозрениваемый виновен в преступлениях
Служители инквизиции огромное значение придавали чистосердечному признанию. Конечно, не все их методы понятны и близки нам. Но и времена тогда были иные - гораздо более суровые. Враг Человеческий свободно ходил по миру, сея грех в невинных душах. Потому наравне с обычными допросами, применяли ещё и дознание особое. Но если подозреваемый не умирал в ходе следствия, а признавался в содеянном и раскаивался, то материалы дела передавались в суд. Внесудебных расправ инквизиция не допускала. А это свидетельствует о справедливости святых отцов и их беспристрастности.
Старший судья допрашивал свидетелей в присутствии секретаря и двух священников. Которым было поручено наблюдать, чтобы показания верно записывались, или, по крайней мере, выслушивались полностью. Таким образом, у инквизитора складывалось беспристрастное мнение о происшествии, и картину он видел со всех сторон.
Суд защитников веры далеко превзошёл современный по справедливости устройства. В инквизиции не существовало обвинителей или въедливых прокуроров. А сознание еретика в грехе служило обвинением и ответом. Если грешник признавал себя виновным в одной ереси, напрасно уверял он, что он не виновен по отношению к другим. Ему не разрешалось защищаться, потому что преступление, за которое его предали суду, было уже доказано. И это правильно, ибо оступившийся один раз не мог не оступиться во второй.
К чему я это говорю? А давай вернёмся к нашим смелым героиням - и ты поймёшь, зачем я раскрывал тайны церковного судопроизводства. За мной, мой верный слушатель!
***
Итак, дружок, нам с тобой, вслед за нашими храбрыми путешественницами, предстоит посетить ещё один город славного королевства Анкалов. Не кажется ли тебе, что вояж наш начинает походить на занятную туристическую поездку? Но, согласись, есть в этом определённая прелесть.
Итак, ищущие приключений, а, заодно, и незаконного ребёнка принца девы, приближались к главным воротам небезызвестного города Ретца. А пока они, пробираются меж телегами торговцев, фургонами крестьян, спешащих попасть на базарную площадь до открытия рынка, и забивающих тракт бездельниками всех видов и мастей, позволь мне коротко познакомить тебя с достопримечательностями этого местечка.
Главной знаменитостью сего города на протяжении нескольких деятелей, а в наши с тобой времена и столетий, считалась вдовствующая королева Анкалов, достопочтимая - Миарта Тарнистарская. В молодости больше известная как Миарта Шалая. И речь не о памятнике, как ты мог бы подумать, дружок. Во времена, про которые я веду рассказ, сия госпожа находилась в весьма добром здравии и почти ясном рассудке. Это потом от неё остался один памятник, да и тот голуби весь засидели.
Бабка ныне правящих венценосных братьев на протяжении всей своей жизни слыла дамой эксцентричной. Настолько эксцентричной, что Его Величество Данкан Справедливый прилюдно заявил, будто мать его отца давно уже померла. А слухи, что она проживает в Ретце - слухи и есть, не более. На что любящая бабуля, не менее публично, ответила: «Не дождёшься, молокосос!» и показала - прости, мой друг, но из истории фактов не выкинешь - фигу.
Так вот, будучи ещё женой Дарейна III и никаких внуков не имея, Миарта супруга своего, как водится, невзлюбила. И решила, что вдовий покров ей будет гораздо больше к лицу. А надо сказать, во времена её молодости в моду только вошли утончённые и особо изысканные яды. Вот с помощью этих ядов и намеривалась красавица отправить постылого муженька на встречу с Отцом.
Но Дарейна дураком тоже никто не называл. Так они и жили в счастливом супружестве тридцать лет: она опробовала за семейными обедами все новые отравы и выписывала со всех концов света алхимиков. А он испытывал на себе противоядия и собирал вокруг себя прославленных медиков. В общем, вклад в науку эта венценосная пара внесла немалый.
Прошло время и король, как и любой человек, помер-таки. Яд ли его отправил на тот свет, застарелый сифилис или просто старость, осталось неизвестно. Но радовалась Миарта недолго. Потому как на престол взошёл её собственный сын. А Данан, в отличие от своего отца, науками не увлекался. И иметь под боком матушку, тяготеющую к совсем не безопасным увлечениям, не желал. Потому и отправил её в родовую вотчину, то есть в Ретц.
Видимо, потрясение было действительно сильно. Миарта неожиданно для всех преобразилась неузнаваемо. Никогда не отличающаяся набожностью, она вдруг переоделась в чёрное, стала употреблять в пищу исключительно постные продукты. Велела поснимать в замке все зеркала и картины, портьеры заменила черными же тряпками, а позолоту, фрески и иные украшения замазала. В смысле, не собственноручно, конечно, но итог один. Некогда прекрасный замок Ретц, задумчиво глядящийся в воды одноименной реки, превратился в склеп.
Ну и - финальным аккордом - вдовствующая королева объявила свой город столицей инквизиции. И с тех пор это место стало самым святым и набожным во всем королевстве. Тут даже котята на свет появляться перестали, ибо кошки боялись грешить.
Потому-то Ее Высочество нисколько не удивилась, увидев возле городских ворот не стражников, а монахов в коричневых рясах. Правда, исключительно на милость Отца святые братья не полагались. И из-под широких рукавов виднелись кольчуги. Однако встретили они путников не привычным: «Куды прешь?» и даже не вежливым аналогом: «Какого забыл в стенах города?», а «Благословен твой путь, грешник!».
Принцесса подумала, но с привратниками спорить не решилась. Во-первых, она действительно надеялась, что путь её благословен. А, во-вторых, и впрямь полагала себя грешницей. Потому как приходилось ей и мясо есть в постный день, и мылась она частенько, теша тело своё. Да и врать, если признаться, ей доводилось. Но, в конце концов, это не те грехи, из-за которых стоит полемику поднимать.
– Славен Отец и слово его на небесах и на земле, - ответила Ларелла, как и подобает скромному и набожному человеку.