Дитя мертвых Богов
Шрифт:
— Но мне по-прежнему необходимо раздобыть подарок для Золотой Луны, а я не хочу искать одна. — Она обернулась к кендеру. — Ты пойдешь со мной.
Паслен бросил тоскующий взгляд в сторону алтарей, на все эти удивительные, прекрасные, жуткие и одновременно чудесные' вещи.
— Лучше мне не ходить, — наконец с сожалением отказался он. — Понимаешь ли, я мистик, и это будет нехорошо с моей стороны.
— А что такое «мистик»? — удивилась Мина.
— Это… ну… — в замешательстве пробормотал кендер. Никогда прежде его не просили дать определение самому себе. — Это значит, что я не верю в Богов. Ну, то есть на самом деле я в них верю — приходится, ведь однажды я встретил самого Маджере, — с гордостью добавил он. — Маджере даже помог мне взломать замок, хотя Рис утверждает, что Бог вскрывает замки только раз в жизни и в дальнейшем мне не следует рассчитывать на его помощь. Но я мистик, и это означает, что я не молюсь Богам, как Рис. Вот как он сейчас молится. Ну, наверное, Маджере я тогда молился, но молился не за себя. А за Риса, который сам не мог произносить молитвы, потому что одной ногой уже был в могиле.
Мина выглядела озадаченной, и Паслен решил упростить свое объяснение.
— То, что я мистик, — это значит, что я иду своей дорогой и никого ни о чем не прошу.
— Прекрасно, — сказала Мина. — Ты можешь идти своей дорогой вместе со мной. Я не хочу возвращаться туда одна. Там темно и страшно. И, по-моему, там водятся пауки. Паслен покачал головой.
— Пожалуйста! — просила Мина.
Паслену пришлось признать, что искушение сильно. Если бы только она не упомянула о пауках…
— Да ты просто боишься! — принялась дразнить его девчонка.
Паслен заколебался.
— Ну, ясно, ты трус! — воскликнула Мина. Это решило дело. На кону была честь Паслена. Ни
один кендер за всю долгую и славную историю этого народа не смог устоять перед обвинением в трусости.
— Спорим, я быстрее добегу! — крикнул он и бросился вперед.
Каэле никогда собственными глазами не видел Дома Святотатства, но он смог представить его себе с достаточной ясностью, чтобы заклинание подействовало. Драконица Мидори когда-то описывала ему Дом. Тогда Каэле не обратил особого внимания на ее слова; драконица рассказывала ему о Доме просто затем, чтобы подольше не отпускать. Мидори знала, что маг ее ужасно боится, и ей нравилось держать его поблизости, в страхе быть съеденным.
Каэле едва мог дышать от ужаса в тот день, когда драконица в течение кошмарного получаса рокотала о песчаном замке, о том, какую мудрость проявил Нуитари, построив для священных артефактов такое хранилище, и о том, как ей жаль, что он, Каэле, так и умрет, не увидев этого чуда. Полуэльф почти ничего не помнил из ее рассказа, но ему удалось отыскать в памяти слова «песчаный замок», и, вообразив себе постройку из песка, он перенесся к Дому Святотатства.
Он материализовался на пороге и замер на месте, не осмеливаясь пошевелиться, прежде чем оценит ситуацию. Монах стоит на коленях и что-то бормочет. Собака свернулась рядом. Кендер и девчонка грабят какой-то алтарь. Никаких признаков присутствия Базальта.
Сначала Каэле хотел прикончить монаха на месте, но смертоносное заклинание, которым он собирался воспользоваться, моментально выветрилось у него из памяти, как только его взгляд упал на алтари. Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себе таких неисчислимых богатств. И все эти вещи лежали здесь просто так, никем не охраняемые, и сами просились в руки вора. Каэле был так поражен, что чуть не начал молиться, подобно монаху.
Но заставил себя вернуться к насущным делам. Сначала необходимо было избавиться от конкурентов. Каэле было известно множество заклинаний, приносящих мучительную смерть. Он едва успел сунуть руку в карман за волшебным магнитом, с помощью которого можно было превратить монаха в кучу отвратительных кусков плоти, как вдруг краем глаза уловил у одного из алтарей какое-то движение.
Каэле уставился туда. Он не видел, какому именно Богу был посвящен алтарь, да это и не имело значения. Среди прочих вещей на алтаре сверкала чаша, инкрустированная драгоценными камнями. Каэле уже отметил чашу как особенно ценную добычу, но сейчас он понял, что кто-то еще положил на нее глаз. К алтарю подкрадывалась смутная, похожая на тень волосатая фигура, и она уже протянула к алтарю руку.
— Базальт! — прорычал полуэльф.
Собака с лаем вскочила.
Глава 11
Паслен стоял, засунув руки в карманы и сконцентрировав всю свою волю на том, чтобы не вытащить их оттуда. Он никогда не видел столько прекрасных, драгоценных и интересных вещей, собранных в одном месте. Все предметы, на которые падал его взгляд, казалось, просили его, чтобы он прикоснулся к ним, поднял, потыкал, пощупал, обнюхал, открыл, развернул, расстегнул, откупорил или, по крайней мере, сунул в карман для дальнейшего изучения.
Несколько раз руки Паслена пытались выползти из карманов и проделать вышеописанные действия. Могучим усилием воли ему удавалось удержать конечности в повиновении, но он чувствовал, что воля его становится все слабее, а руки — сильнее.
Он молился, чтобы Мина поторопилась.
Не подозревая о борьбе, происходившей в карманах кендера, Мина бродила между двумя алтарями, погруженными в глубокую тень, осматривая сокровища, наваленные вокруг них. Она закусила губу и наморщила лоб, явно не в силах решить, что ей выбрать, — время от времени протягивала руку к одной из реликвий, но тут же отдергивала ее и шла дальше.
Паслен жестоко страдал. Одна рука уже вырвалась из кармана, но с помощью другой руки он схватил ее и запихал обратно. Он как раз собрался крикнуть Мине, чтобы она поскорее выбирала свой подарок, когда лай Атты — неестественно громкий в полной тишине Дома Святотатства — чуть не заставил кендера выпрыгнуть из-под своего хохолка.
— Мина! — завопил кендер. — Это один из тех злых магов! Он здесь!
— Я знаю, — пожала плечами Мина. — Они оба здесь. Второй ползает вон там, у алтаря Саргоннаса. — Она лукаво усмехнулась. — Гном думает, что он хитер. Но он не знает, что мы его заметили.
Сначала Паслен ничего не видел, но затем действительно разглядел гнома, кравшегося к алтарю. Маг не сводил взгляда с усыпанной бриллиантами ритуальной чаши на подставке в виде головы минотавра, стоявшей на рогах.
Атта лаяла на второго мага, притаившегося у двери. Рис стоял на коленях, полностью погрузившись в молитву. Каэле сунул руку в карман, и Паслен, достаточно хорошо знакомый с повадками чародеев, понял, что он ищет там не жевательную резинку.
— Мина, мне кажется, он собирается убить Риса! — встревоженно воскликнул кендер.
— Да, возможно, — согласилась девочка. Она все еще не могла сделать выбор.
— Мы должны что-то предпринять! — разозлился Паслен. — Останови его!
Мина вздохнула:
— Никак не могу решить, какой из них больше понравится матушке. Я не хочу ошибиться. А ты как думаешь?
Паслен никак не думал. Каэле направил что-то на Риса и уже начал читать заклинание.
Кендер хотел издать предупреждающий крик, но вместо этого у него вырвалось какое-то изумленное бульканье. Увитая священными листьями пеньковая веревка, свернутая на алтаре Чизлев, бросилась вниз, словно змея, обмоталась вокруг рук Каэле и привязала их к телу. Не успев договорить свое заклинание, полуэльф резко вскрикнул, рухнул на пол и начал кататься, пытаясь высвободиться из пут.