Дитя общины
Шрифт:
– Какая та самая? – удивленно переспросила госпожа Мара.
– Ну, госпожа Мара… Простите, но мне сказали люди, что вы умеете на картах гадать. Так вы будете та самая госпожа Мара?
– Ах, вот вы о чем? Да, это я. Садитесь, пожалуйста.
– Вот хорошо, что я тебя нашел! – сказал усталый батюшка и сел на стул.
– А что бы вам хотелось узнать? – начала разговор госпожа Мара издалека, надеясь выудить что-нибудь из него самого.
– У меня, – сказал батюшка, – большие неприятности, и мне хотелось
– Может, кто тяжело заболел?
– Нет!
– А может, у вас…
– У меня неприятности, и ничего больше. Я в этом не виноват, а ничего не могу поделать… Знаете, как бывает, когда на человека возведут ложное обвинение?
– Ну, а теперь посмотрим, что нам скажут карты!
Убрав со стола, госпожа Мара взяла карты, всегда лежавшие у нее под подушкой, села за стол против батюшки и стала мешать карты, но, мешая, продолжала занимать его разговором:
– Вы, верно, вдовец?
– Нет! – отвечал батюшка. – Но лучше б мне быть вдовцом!
– Конечно, лучше, – подзадорила госпожа Мара, – а то попадья уж больно мешает.
– Еще как мешает! – согласился поп.
– И вы, наверно, приехали в Белград, чтобы немного отдохнуть от попадьи?
– Нет, не поэтому, неприятности заставили. Завтра у меня суд, вины на мне нет, вот я и пришел узнать, что скажут карты.
– Мои карты вам всю правду скажут. Потому у меня и слава такая.
– Да, мне люди говорили.
Решив, что ей хватит мешать карты, а также хватит для начала выуженных сведений, госпожа Мара дунула на карты, дала дунуть на них батюшке и начала раскладывать их. Выложила четыре ряда по семь карт и еще четыре взяла в руку, чтобы покрывать.
– Покрыть вашу жену?
– Лучше б ее земля покрыла, прости меня, господи! Что мне до нее, ведь она мне все это и устроила!
– Ну, ладно, тогда покроем эту молодую даму?
– Не надо, из-за нее меня и судят.
– Покроем тогда важного короля?
– А кто он такой, этот важный король?
– Важный король – это генерал, министр или что-то в этом роде.
– А может он быть митрополитом?
– Может, – сказала госпожа Мара.
– Тогда покрывайте митрополита!
Госпожа Мара покрыла митрополита, покрыла молодую даму, покрыла известие, покрыла удар. Потом перевернула карты, которыми покрывала, и с сомнением покачала головой.
Батюшка сидел ни жив ни мертв.
– Карты говорят, батюшка, что вы не очень-то жалуете свою жену.
– Чего с нее начинаешь! Посмотри ты, госпожа Мара, жалует ли меня митрополит?
– Погодите, батюшка, скажу вам все по порядку. Погодите… раз, два, три, четыре…
Госпожа Мара отсчитывала по семь карт, шепча про себя и крутя головой.
А батюшка не спускал с нее глаз, будто книгу какую читал. Наконец госпожа Мара оторвалась от карт и сказала:
– Карты говорят мне, батюшка, что вы совершили что-то нехорошее.
Поп заерзал на стуле и хотел было возразить, но смолчал и стал слушать, что еще говорят карты.
– Жена ваша не на вашей стороне, и все из-за какой-то молодой дамы.
– Точно, из-за нее! – сказал батюшка.
– И вам, скажу я, угрожает какая-то опасность со стороны важного короля.
– Это митрополит! – вскричал батюшка. – Он меня еще вчера обещал расстричь.
– У вас будет суд.
– За тем меня и вызвали.
– Судьи какие-то черные.
– Духовный суд.
– И добром для вас дело не кончится.
– Еще бы! Весь мир против меня!
– Вот что говорят мои карты!
– Угадала ты все, до последнего слова! Но я невиновен…
Госпожа Мара хитро усмехнулась, взяла его руку и всмотрелась в ладонь.
– Простите, батюшка, но здесь вот ясно видно, что вы большой озорник.
– А где это написано? – поразился батюшка.
– Здесь вот, я по руке читаю. И не только озорник, вы мастер обольщать женщин, нет такой женщины, которая бы устояла перед вами!
– Неужто правда? – восхищенно гаркнул батюшка.
Тут вошла племянница с кофе на подносе.
– Прошу! – сказала госпожа Мара. – Моих клиентов я без кофе не отпускаю.
Батюшка протянул руку за чашкой и посмотрел на племянницу, а та мило улыбнулась и вышла.
– Вот, вот, я говорила вам, что вы озорник. Стоило вам взглянуть на девушку, как она уже улыбнулась вам.
– Она не сестра вам?
– Никто она мне, просто живет у меня…
– А вы, это самое, – запетлял батюшка, – может, комнаты сдаете?
– Не сдаю, а так, если заедет добрый знакомый, могу принять на ночь-другую. За хорошую плату, конечно.
– Да, да, – засуетился батюшка, – а я, сказать вам откровенно, как раз собирался в скверную гостиницу. Денег мне не жаль, но хотелось бы вечерком поболтать с кем-нибудь. Бывает так, знаете… Когда у человека на душе большая забота, хочется поговорить.
– Ну, что ж, оставайтесь, если нравится у меня.
– Большое спасибо. Неудобно мне, священнику, жить в гостинице. В частном доме-то лучше…
Договорились, что батюшка купит мясо и вино, племянница приготовит ужин, и они посидят вечерком, чтобы утешить попа.
Если бы было принято в романах, чтобы автор разговаривал непосредственно с персонажами своего романа, то разговор между автором и этим попом выглядел бы примерно так:
Автор: Послушай, батюшка, а я вроде тебя знаю!
Батюшка: Может быть, сударь, только я не помню, чтоб мы встречались когда.
Автор: Как же это не помнишь, батюшка? Не ты ли тот самый поп, что вертелся возле Аники?
Батюшка: Какой Аники?
Автор: Аники, вдовы Алемпия.
Батюшка: Да, покойного Алемпия я помню.