Дитя океана. Дилогия
Шрифт:
— Почему ты сбежал из дворца?
— Меня приговорили к казни.
— За что?
— Я скрывал, что альб. Но однажды не выдержал и осушил свою любовницу, а она была дочерью одного из вассалов моего отца. Ее род очень силен и служит делл Амирайя уже тысячи лет, хотя мог бы и сам претендовать на престол, ведь у нас общий предок. Ее родственники закатили грандиозный скандал и потребовали голову убийцы на блюде, а мой отец согласился. Он решил, что лучше пожертвовать младшим сыном, чем позволить разразиться гражданской войне.
Я ахнула, прикрывая руками рот, а Тайруг с легкой усмешкой
— Не удержался, очень сладкая была. Альбы убивают всякого, с кем вступают в интимную связь. Это наше проклятье и единственный источник существования. Только сильная ведьма, умеющая собирать жизненную силу, концентрировать и передавать, способна выжить в таком тандеме. До того, как меня впервые призвала Яшма, мне приходилось скрывать свое проклятье и питаться теми, кого никогда не будут искать. Низшими демоницами. Но их энергия всегда отдавала гнильцой. А вот Яшма оказалась для меня идеальной. Ей нужен был подходящий источник магии, мне же источник пищи, мы с ней прекрасно подошли друг другу. Аранкарн же дал мне возможность беспрепятственно охотиться на его землях. За эти несколько месяцев я ни разу не был голоден, хоть и приходилось исполнять для этого человечка кой-какие поручения, но это такая мелочь по сравнению с возможностью сытно есть.
***
Я сидела, приоткрыв рот и в изумлении вытаращив глаза на фомора. У меня в голове не укладывалось все то, что он только что рассказал, но больше всего я не могла понять, как он так равнодушно может говорить об этом? Так спокойно, с прохладцей и легкой насмешкой рассказывать о том, что убивает людей, и при этом не испытывать ни малейшего сожаления! Во время рассказа на его лице ни разу не мелькнуло сомнение, и я поняла, что он даже не чувствует себя виноватым.
— И тебе не жаль свою любовницу? — осторожно спросила я. — И тех людей, которых ты убил?
— Лейриссу жаль, конечно, но кто ж знал, что так выйдет, — фомор равнодушно пожал плечами, — до этого я мог себя контролировать. А что касается людей… — он замолчал и поворошил угли в костре, подняв с земли какую-то палку. — Фоморы жили здесь многие тысячи лет, пока не появились фейри. Мы долго воевали с ними, но в конце концов заключили мирный договор и поделили эти земли. Наши предки даже вступали в браки друг с другом и делились знаниями. После нескольких веков непрекращающейся вражды мы, наконец-то, зажили мирно… а потом пришел человек.
— Люди. Слабые, безмозглые и лишенные магии, но при этом хитрые, завистливые, двуличные и жадные, — подал голос дуэргар, молчавший все это время. — А самое главное, они так быстро размножаются!
Я почувствовала себя оскорбленной. Пусть в словах Райзена и была капля правды, но нельзя же всех грести под одну гребенку! Мои родители были вовсе не такие.
— Если вы так ненавидите людей, то зачем связались со мной? — с обидой в голосе спросила я. — Зачем вам помогать какой-то человечке? Жадной, завистливой и безмозглой?
Тайруг стрельнул в мою сторону задумчивым взглядом и снова уставился на костер, а дуэргар хрипло расхохотался, заставив меня стиснуть кулаки от злости.
— Или я не была такой, когда вы
— Милая, — дуэргар буквально пригвоздил меня к месту ледяным тоном, — если бы ты была человеком, то сейчас бы уже парила тенью в Сумеречном крае. Неужели ты этого до сих пор не поняла?
— Не поняла — чего? — мне показалось, что я ослышалась.
— Того, что ты не имеешь никакого отношения к людям. Ты не человек.
Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце и взять себя в руки. Мне казалось, что земля качнулась у меня под ногами, и весь мой мир сейчас перевернется вверх дном.
— Не человек? — переспросила, едва шевеля помертвевшими губами. — Я не человек? А кто?
Все это было похоже на розыгрыш, да, вот такой злой и жестокий розыгрыш, другого обозначения я не могла придумать. Райзен смотрел мне прямо в глаза, спокойно и отстраненно. Его вовсе не волновали мои душевные муки, он просто констатировал факты, и ему было абсолютно наплевать, как я на это отреагирую.
— Судя по тому, что морские боги ответили на твой призыв, в тебе течет их кровь, — сказал он, пожимая плечами, — это уже делает тебя не человеком. А вот эта милая побрякушка на твоей шейке на самом деле силок для шелки, а вовсе не защитный амулет. Тот, кто одел ее на тебя, не хотел, чтобы ты помнила прошлое и знала о том, кто ты на самом деле. Судя по всему, это был тот старик, которого ты считала своим отцом. Видимо, у него были какие-то планы на тебя, но перед смертью он решил облегчить свою душу. Так мило.
— Этого не может быть, — прошептала я, прикрывая глаза. Рука сама собой метнулась к коралловому ожерелью, столько лет бывшему моим единственным украшением. — Вы хотите сказать, что мой отец хотел лишить меня памяти? Но зачем?
— Да не отец он тебе, глупая шелки! — дуэргар не выдержал и вскочил на ноги. — Ну как можно быть такой слепой! Не человек ты, пойми, наконец, и перестань смотреть на меня, как на блаженного. У тебя на шее сильнейший артефакт, сдерживающий твои силы и память; на руке — эриллиум, способный убить человека за считанные часы, а ты отдала ему почти все свои силы и осталась жива, лишь на пару часов потеряла сознание. Ты смогла подпитать меня своей жизненной силой и взамен получила мою, чего человек в принципе сделать не может. С тобой говорили боги! Неужели ты думаешь, что они отвечают каждому смертному? Ну, какие доказательства еще нужны?
Под конец он уже почти рычал, надвигаясь на меня, а я из всей этой тирады поняла только одно: всю свою жизнь я провела во лжи и обмане.
Меня словно окунули в ледяную воду — и розовая пелена упала с моих глаз. Неужели меня все эти годы обманывали люди, которых я считала своими родителями? Неужели они, действительно, всего лишь использовали меня в каких-то своих, непонятных мне целях?
Я сцепила пальцы в замок, пытаясь сдержать мелкую дрожь, которая вдруг охватила мое тело. Было больно, очень больно, но эта была не та боль, которую можно успокоить целительской магией или травяным сбором. Это болела моя душа. Хотя, какая душа у шелки? Кажется, Райзен назвал меня именно так?