Дитя порока
Шрифт:
Когда мы вышли и направились к главной лестнице, мои каблуки стучали о пол. Боковым зрением я заметила, что Итан стоит внизу лестницы, одетый в серый костюм и бордовый галстук. Он листал что-то в телефоне, так что я подождала. Возможно, мне пришлось бы ждать вечно, если бы один из мужчин рядом с Итаном не привлек его внимание. Он поднял взгляд, и эти зеленые глаза сосредоточились на мне. Положив телефон в карман пиджака, он поднялся по лестнице и предложил мне руку.
— Доброе утро, — поздоровалась я.
— Доброе, — ответил он. Никто из нас не сказал
— Хорошо выглядишь, — сказал Итан, запуская двигатель.
— Ты ждал, пока окажемся наедине, чтобы это сказать? — Я скрестила руки на груди. — Почему? Подумал, что твои кореша могут посчитать тебя мягким или что-то в этом роде?
Он взглянул на меня и выгнул одну бровь, спрашивая:
— Кто, черт возьми, еще употребляет слово кореша?
Серьезно.
— Я.
— И при этом ты называешь меня странным. — Он усмехнулся, качая головой и выезжая через главные ворота.
— Я никогда не говорила, что сама не странная, — пробормотала я, откидываясь на спинку сидения. В зеркале заднего вида мне было видно следующий за нами «Рейндж Ровер».
— Ты ведь католичка? — спросил он только теперь... когда мы уже ехали в его церковь.
— А это важно?
— А ты не можешь прямо ответить на мой вопрос? — он нахмурился.
Да он меня разыгрывает!
— Ты тоже мне ни разу прямо не отвечал!
— И на какой же твой вопрос я не ответил? — его ладонь легко скользила по рулевому колесу. И я заметила золотое кольцо на мизинце.
— Прошлой ночью, когда я спросила тебя о том, куда ты исчез... ты отвлек меня и избежал ответа.
— Ты не спрашивала...
— Спрашивала...
— Ты заявила, что я исчез. А не спрашивала, куда ходил.
Я вспомнила этот разговор и захотела закатить глаза.
— Вопрос подразумевался.
— Я на такое не отвечаю, — начал он, останавливаясь на красный свет и глядя на улицу перед нами.
— Ладно. Ты – гангстер, мистер Каллахан?
Как только я спросила, он взглянул на меня. Его глаза резали, будто ножи, но у меня перехватило дыхание не от этого, а от улыбки, что растянула его губы. Он был... офигенно красив.
— Напомни дать тебе словарь современных терминов, — ответил мужчина, нажимая на газ так резко, что мое тело прижалось к сидению от силы ускорения.
— Видишь, ты не отвечаешь.
— Да. — Он посмотрел на меня искоса. — Но гангстер с изысканностью и моралью.
— И какая же мораль тебе не чужда?
— Библейская, — ответил Итан, поворачивая к собору и паркуясь на месте, которое, кто бы сомневался, было отведено для его семьи. Итан не стал отстегивать ремень безопасности, а просто взглянул на церковь и сказал:
— Как говорится: жизнь за жизнь, око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, ожог
Итан считал себя безупречно правым, так что я напомнила ему:
— Вы слышали, что сказано око за око, зуб за зуб. А я говорю вам: не противиться злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду.
— И вот ты сидишь здесь, лицемерка. — Он усмехнулся. — Где же твое прощение?
Вот всегда ему нужно оставить за собой последнее слово.
— Я и не говорила, что привержена морали.
— Это подразумевалось, — сказал он и, хотя был серьезен, я чувствовала, что Итан меня дразнит.
Потому пожала плечами.
— Видимо, это не считается.
— Видимо, — ответил он, выбираясь из машины и направляясь к моей стороне. Когда Итан открыл для меня дверцу, я увидела, как его взгляд опустился к моим ногам, пока, как могла, пыталась выбраться, не разводя их в стороны. Протянув руку, он помог мне подняться.
Должно быть, мы немного опоздали, так как на парковке больше никого не было, и когда я говорю «мы», то подразумеваю Итана, его теней и себя. Мы вошли через двери в костел, пока охранники придерживали их открытыми. И тут я осознала, что мы не опоздали, а пришли как раз вовремя. Месса еще не началась, но все уже сидели на местах. Как только двери открылись, они повернулись в нашу сторону... очевидно, ожидая нас. Итан и глазом не моргнул, направившись к переднему ряду, где уже сидели все члены его семьи. Я благословила себя перед тем, как повернуть в первый рад: Итан занял место с краю, зажав меня между собой и своей бабушкой, Эвелин, которая, конечно же, осмотрела меня от макушки до пят и одобрительно кивнула. Что она одобряла, бог его знает. Но я приняла книгу из ее рук.
Как только мы сели, заиграла музыка, призывая всех подняться и повернуться к входящему в зал священнику. Но вместо того, чтобы взглянуть на святого отца, я увидела уставившиеся на меня карие глаза Клариссы, на ряду с другими такими же женскими взглядами. Интересно, сколькие из них были близки с Итаном на самом деле.
— Не обращай на них внимания, — прошептал он, когда все остальные начали петь. — Каждая из них продала бы душу, лишь бы седеть там, где ты. И теперь все это знают.
А достаточно ли только души за это место? Сев на скамью, Итан наклонился ко мне, говоря:
— Может, хочешь передумать или все же выбираешь свой список?
Мои глаза округлились, когда взглянула на него. Он решил вот прямо сейчас поднять этот вопрос? Прямо сейчас?
— Ответь сейчас или замолчи навеки.
Этот мужчина — настоящий дьявол. Чертово зло. Он хотел, чтобы я сказала это, подтвердила это, здесь, в церкви, в божьем доме.
— Мой список, — пробормотала я.
Сукину сыну хватило наглости усмехнуться мне.
— Хорошо, — прошептал он, снова поворачиваясь к алтарю. — Если бы мы были без греха, то не ходили бы в церковь.