Дитя трёх стихий. Замуж за чудовище

Ферро Светлана

Вихо поднимается навстречу.

– Ты пришёл убить меня, брат?

Его лицо спокойно, а слово «брат» он произносит с ударением.

– Я пришёл защитить свою семью. Если никто не встанет на моём пути, никто и не пострадает. Мать, Лисса, мы уезжаем.

Лера начинает подниматься со своего места, и я уже готова сделать то же самое, хотя ничего не могу понять. Но Вихо поднимает руку в останавливающем жесте, и все замирают. Я ощущаю какое-то движение за спиной, и повернув голову на пол-оборота, боковым зрением

отмечаю, что двое стражей сделали шаг ко мне и к Лере с явным намерением выполнить любой приказ своего господина. Лера тоже это замечает и опускается на стул. Послушание и покорность во всём её облике, но я вижу, как начинают светиться огоньки на её пальцах. Беззащитная Лера на всякий случай собирает силу.

Я тоже оставляю попытку разобраться в том, что происходит, касаюсь хранилища, вызывая в памяти тот момент, когда у меня получилось создать воздушный диск.

– Я тебя предупреждала, – госпожа Алгома пришла в себя и снова перешла на бас. – Рано или поздно ублюдок этой девки попытается тебя убить и занять твоё место.

У Леры дёргается уголок рта.

Вихо морщится, бросает, не поворачивая головы:

– Токела, уведи мать, – а сам по-прежнему глядя в глаза Роу рычит: – Объяснись. С каких пор твоя семья в опасности в нашей исконной крепости?

– После двух покушений за двое суток. Ты должен знать, я никогда не лез наверх. Я всегда признавал твоё старшинство. До сих пор я считал бредом все слухи о том, что смерть нашего отца тебе выгодна.

– Что ты сказал? – в голосе Вихо нарастающие раскаты грома.

– Только то, что мою жену пытались отправить по пути нашего отца. Ей тоже подбросили дохлую випру в день приезда. Она не погибла только чудом.

– В день приезда? Меня даже в крепости не было.

– Я думал так же. Но сегодня днём, когда я возвращался в крепость, в меня стреляли, здесь неподалёку, перед мостом, на той дороге, по которой я езжу всегда. Дарт, предъяви.

Дарт вытаскивает откуда-то из-за спин человека со скрученными руками. Толкает его так, что тот растягивается во всю длину.

– Это твой человек?

– Поднимите его.

Двое воинов под руки вздергивают упавшего на ноги. Половина лица пленника опухла, но Вихо признаёт его сразу.

– Да, он из моего клана, но не из ближников. Ты уверен, что именно он стрелял?

Возвращается Токела, становится рядом со старшим братом

Роу кивает Дарту. Тот медленно без резких движений идёт к Вихо. На столе появляется несколько арбалетных болтов и один очень знакомый отломленный лепесток. Дарт всё с той же осторожностью отходит назад.

– Обломок вытащили из моей ноги сегодня днём, ещё два точно таких же нашли у него в сумке. Остальные болты в его колчане с твоими личными знаками.

Некоторое время стоит полная тишина. Вихо не отводит взгляд от Роу и его людей, а Токела изучает улики.

– Действительно, болты и лепесток сделаны одной рукой, – наконец подтверждает младший брат. – Опознавательных знаках на гранях нет, а на этом, Вихо, знак твоего клана.

– А мою жену пытались убить тем же способом, от которого погиб наш отец.

– И на этом основании ты решил обвинить меня? – Вихо перемахивает через стол и направляется к Роу.

– А что я должен думать, если человек, который в меня стрелял, связан с моим братом вассальной клятвой?

Теперь они стоят друг напротив друга, руки на рукоятках мечей.

– Кому выгодна… – начинает Роу, но его перебивает Токела, в одно мгновение оказавшийся между двумя братьями.

– Остановись, Роу, бывают слова, которые не вернуть

– Бывают поступки, которые не исправить, – жёстко отвечает мой муж.

– Исправить нельзя только смерть, – усиленный магией голос шамана подавляет все звуки. – Предлагаю продолжить дознание в храме на стелле Истины. Дракон не позволит солгать.

Некоторое время братья продолжают сверлить друг друга глазами.

– Джахт Роутег, я знаю наверняка, – снова вклинивается шаман. – Что джахт Вихо никакого отношения…

– Согласен, – прерывает его Вихо. – Пусть рассудит Дракон.

– Ну что ж, – после короткого колебания кивает Роу. – Если ты готов на родовой стелле, я возьму все свои слова обратно.

– Твои обвинения оскорбительны, Роу, – Вихо всё ещё порыкивает, но общее напряжение уже спадает. – Но я чувствую твою искренность. И готов подтвердить, что не имею никакого отношения к этим двум, нет трём покушениям.

– Отлично, – говорит Токела, – и давайте возьмём этого в храм, – он указывает на связанного убийцу. Если он попытается солгать, сгорит на месте.

– Но тогда мы ничего не узнаем, – как ни странно, это слова Вихо.

И в этот момент я уже понимаю, что он действительно ни причём. Его тоже интересует правда.

Оружие опущено, хотя полностью настороженность не исчезла.

Братья направляются к выходу, за ними двое воинов тащат пленника, а шаман подходит к нам:

– Вы можете присутствовать.

Идущий последним Токела поворачивается и спрашивает удивлённо:

– Но разве женщин дозволено допускать в храм кроме как в день обряда?

– Это семейное дознание. К стелле Истины допускаются все, – и лукаво добавляет. – Ну и день обряда ещё не закончился.

Лера, Мира и я обходим стол и направляемся вслед за всеми.

Меня потряхивает от волнения. После того как угроза братоубийственного поединка отступила, во мне проснулось любопытство.

В Хорнии для дознаний использовался некий артефакт Истины, который тоже хранился у жрецов. Сама я его не видела, но отец говорил, что он имеет форму шара, меняющего цвет в зависимости от того, правду или ложь говорит возложивший на него руку. Разумеется, такой способ применялся только к аристократам. Всех остальных ждала дыба.

Когда пирамида вырастает над нами, заслоняя закатное небо, я вспоминаю слова Токело, что солгавший может сгореть заживо. И содрогаюсь. Надеюсь, до этого не дойдёт. Судя по уверенности Вихо в своей правоте, ему это не грозит.